— Я! Тэсс! — кричала я бессмысленно. И вместо того, чтоб рассказать об увиденном мной на Диске, добавила: — Объект 104! Вы ведь еще не приняли окончательного решения. Пожалуйста!
Никто не откликнулся. Даже Хэл. Он просто отвернулся, опустил голову и смотрел в безупречно белый пол.
Мне захотелось глубоко вдохнуть, во все легкие. Но воздух сопротивлялся. Он не хотел идти. Я как будто снова оказалась в том сне. Только теперь никто не нападал, не лежал в лужах крови. Не жужжали орудия. Не было жутких людей из пустыни. Ничего не двигалось, не издавало звуков. Вязкое, горячее желе лезло через уши, нос, забивалось в горло. Но никто не двинулся, не пришел на помощь. Захотелось кричать, сбросить эту трибуну. Вцепиться в чертового Связанного и трясти его, пока голова не отломится.
Я зажмурилась, прогоняя это желание. Попыталась взять себя в руки. И резко выдохнула. Голос Эи спокойно произнес: «Объект Хэл Хоуп. Статус: свободен».
Глава 10. Побег
Хэл снова парил над полом медбокса. Только теперь его почти не было видно из-за проводов. От тела поднимались и терялись где-то под потолком прозрачные трубки. Провода, датчики — все сливалось в одно целое. Маячило где-то на краю моего разорванного сознания, что больше нет ни единого выхода. Что я, в конце концов, потеряю своего Связанного. И что просто буду не в состоянии это пережить.
Я затравленно оглядывалась вокруг. Эолы собирались. Текли сплошной безликой рекой. Серые одежды, белые маски, прозрачные глаза. Тихо расходились во все стороны. Даже не глядя на Хэла. Перешептывались, склоняя головы в острых капюшонах, друг к другу. Все повторялось. Как в плохом сне.
С момента, как Эя озвучила приговор, прошло не так уж и много времени. Если считать по боксам с едой, которые все так же возникали на пороге моей капсулы — не больше трех дней.
Эя методично посещала меня. Сохраняла исключительно миролюбивый тон. Отвечала на мои вопросы. Делилась новостями об освобождении Хэла. И лично пригласила на «процедуру освобождения». Именно так она выразилась, торжественным тоном.
Мне не терпелось увидеть Хэла, поговорить с ним. Мне было стыдно за мою бессвязную речь, которая должна была стать оправданием для Хэла. Я с ужасом вспоминала ее. И я отчаянно радовалась тому, что он сможет уйти из Оазиса. Хотелось попросить его передать отцу, что я в порядке и еще столько всего важного. Привет Ки и Мэмми. И чтоб был осторожен в дороге. Чтоб опасался Падальщиков.
Хотелось надеяться, что наша Связь выдержит расстояние. Я не знала точно, куда он собирается ехать. Надеялась, что не очень далеко. Поклялась себе не обещать Хэлу скорой встречи. И, конечно же, упросить его, чтоб он навещал меня. Так часто, как только сможет.
«Процедуру» назначили на раннее утро. Прозрачные трубки, идущие из Хэла, ярко блестели в лучах солнца, посылая солнечных зайчиков по стенам медбокса — и служили орудием «освобождения».
Эя заняла свое место. Кивнула медсестре. Та, явно нервничая, приступила к своим обязанностям.
— Элла, — обратилась к ней Эя. — Раскрой суть освобождения вновь прибывшим.
Та откашлялась, прочищая горло, глянула на меня.
— Сейчас мы с вами станем свидетелями правосудия Эолов, их бесконечной справедливости и мудрости, — Эя одобрительно улыбнулась. — Да. Хэл Хоуп нарушил правила системы Мира. Мы не обвиняем его. Мы выражаем свое прощение. И мы хотим помочь ему. Удаление Диска…
Голос Эллы сорвался. Она сделала паузу, глубоко вдохнула. Где-то позади меня раздалось едва слышное: «Бедняжка. Такая ответственность. В присутствии Самой».
— Не жалейте меня! — подхватила Элла срывающимся голосом. — Хэл Хоуп. Вот имя того несчастного, достойного вашей жалости. Перед вами тот, что не справился с ношением Мастер Диска. Не выдержал его поддержки и неусыпной заботы. Но мы здесь, чтоб помочь этой жертве собственной слабости!
Эолы зааплодировали. Эя одобрительно закивала. От всех этих звуков, напыщенных, громких слов, голова у меня пошла кругом. Сосредоточиться, понять, что делать дальше, было почти невозможно. Сознание рвалось прочь. Сила рвалась прочь. Руки сводило. Ныли суставы. Я даже уставилась на свои ладони. Просто чтоб убедиться, что их не разворотило. Электричество шло по венам. Ужасно замедленное ледяным страхом. «Что, если ничего не выйдет?» — рвалось в мозгу. Что там должно было выйти, я и сама плохо понимала.