Заглянув в нее, Сонора увидела миниатюрный чайный сервиз из фарфора, очень удобный для маленьких детских ручек. Однако он был слишком хрупок, чтобы с ним играть. Словом, это был бы не слишком практичный подарок для малыша. Но зато сервиз был так мило расписан голубыми незабудками, включал в себя такой настоящий крошечный чайничек с крышкой, шесть круглых блюдечек, четыре изящные чашечки и два молочника. Когда Хитер нашла его под рождественской елкой в прошлом году, она отложила в сторону все остальные подарки в ярких упаковках, выстроила в ряд своих игрушечных лошадок и полностью погрузилась в фантастический мир, где ее пони с вплетенными в гриву ленточками пили чай из фарфоровых чашечек и беседовали с маленькими девочками в пижамках.
Побарабанив костяшками пальцев по подоконнику, Сонора присела на пол и представила себе Сельму Йорк, рыскающую вокруг ее дома, где спокойно спят или весело играют Тим и Хитер. Словно наяву она увидела хищные пальцы Сельмы, тянущиеся к кукольному чайному сервизу Хитер, и подумала: а не была ли и одна из этих Барби оставлена где-нибудь ее забывчивой дочерью, а затем прихвачена странной любительницей куколок, хладнокровно приковывающей ни в чем не повинных людей к рулям автомобилей и сжигающей их заживо?
— Сонора? Ты что, так быстро устала? — Сэм опустился рядом с ней на корточки и грустно заглянул ей в глаза.
— Только сейчас я поняла, что черная тень все это время нависала над нашим домом. Мне надо присесть на минутку.
— Дорогая, но ведь ты уже сидишь…
Глава 58
Сэм и Сонора ждали в машине с включенным двигателем, когда освободится место у окна заказов закусочной «Тако-Белл».
— Тебе не холодно? — спросил Сэм, дотронувшись до ее плеча. — Может, возьмешь мою куртку?
Сонора действительно озябла, но тем не менее отрицательно покачала головой, с отрешенным видом наблюдая, как одна за другой скользят по лобовому стеклу дождевые капли.
— Конечно, очень удобно думать, что люди, подобные Сельме, лишены человеческих чувств, — вздохнула она. — Но это не так.
— Понимаю тебя, Сонора, но все же… — Он слегка коснулся ее колена. — Немало людей испытали в свои детские годы настоящее горе. Однако редко кто из них становился убийцей. И если бы тебе удалось понаблюдать за ней в тот момент, когда она занимается своими черными делами, и увидеть при этом ее лицо, думаю, твоя жалость напрочь бы улетучилась.
— Я знаю, — ответила она, сжав его руку. Он мигнул и подогнал машину к окну заказов.
— Давай, крошка, слегка перекусим. Тебе сразу станет легче.
— Возьми мне немного риса, — попросила Сонора и достала из сумочки радиотелефон.
— Что ты собираешься делать?
— Проверить, что записано у меня на автоответчике.
— Почему бы тебе сначала не поесть?
Но Сонора все же набрала номер и прослушала сообщения. Тем временем Сэм забрал пластиковый пакет с заказанной едой.
— Шелби Харгривс, — произнесла она, положив трубку.
Он поставил машину рядом со стоянкой для инвалидов и спросил:
— Это что, та самая дама из антикварного магазина?
— Да, она просила меня перезвонить ей. Дай-ка твою ручку — надо записать ее номер.
— Держи. — Он протянул ей пластиковый стакан с кока-колой.
Сонора вытащила из упаковки соломинку и опустила в специальную прорезь на крышке. Пузырящаяся жидкость вырвалась из отверстия и пролилась ей на брюки. Отхлебнув глоток, она поставила стакан на сиденье.
— Ты что, хочешь все здесь облить? — воскликнул Сэм.
Не обращая на него внимания, Сонора поднесла трубку к уху.
— Мисс Харгривс, с вами говорит инспектор Блэйр из полицейского управления Цинциннати.
— Следователь Блэйр, здравствуйте.
Сонора покосилась на Сэма и усмехнулась, заметив, что тот с жадностью впился зубами в блинчик с бобовой начинкой, даже забыв полить его сольсой — острым томатным соусом.
— Послушайте, я звоню по поводу той куклы, о которой рассказывала в прошлый раз, — немецкого мальчика из неглазированного фарфора. Им еще интересовалась та женщина, хотя так и не купила его. Так вот, эта кукла пропала. Похоже, ее украли.
— Вы уверены? — спросила Сонора, потирая лоб.
— Да, еще вчера вечером она была на месте, а сегодня ее не стало. Я опросила сотрудников, но никто не помнит, чтобы ее продавал. И по чекам продажа не зафиксирована.