В общем, бросили его неубитого в проходе, набрали ещё простыней и, словно жулики из мультика про Карлсона, пошли к стене.
Продолжая реализацию не ими задуманного плана, связали из простыней верёвку с крюком на конце и стали бросать её на стену, пытаясь зацепиться. Получилось. Первый залез на стену, стал подтягивать второго. В это время вдоль стены, не поверите, совершенно случайно шёл старый прапорщик. Это потом он говорил, что проверял караул, бдел, что-то там почувствовал и такое прочее. На самом деле шёл он, заплетая от безнадёги ноги, что красть больше нечего, дома злая и голодная жена, детей одеть не на что.
Такие вот обычные для тех времён мысли. Шёл он, шёл и наткнулся на простыню, свисающую с забора. Конечно, осознать, что это побег, было нереально. За пределами фантазий охраны в целом и прапорщика, в частности. Первая и основная мысль: что-то воруют!
С осознанием вселенского ЧП мысли прапора стали приходить в соответствие с уставом. Как говорится, рука потянулась к нагану. Вторая стала дёргать простыню. Жулики замерли на стене, потому как прекрасный план начал давать сбои. Высота стены — ни фига себе. По плану они должны были перебросить простыни на другую сторону и спуститься по ним. Но прапор цепко вцепился одной клешнёй в простыню, а другой нервно и страшно теребил клапан кобуры. Понимая, что одной рукой с пистолетом не справиться, прапор на миг выпустил простыню. Беглецы этим воспользовались, и простыня гадюкой взлетела вверх.
Заминка с перебросом простыни дала время прапору взвести «Макар». И заорав неуставное «Куда суки!», открыть прицельный огонь по смотрящим на него сверху глазам. Пять выстрелов. Мимо!
Поскольку времена были такие, что в душе каждый сотрудник чувствовал себя коммерсантом, а совмещать было ещё нельзя, то увольнение из органов было массовым.
Престиж профессии, особенно тюремщика, скатился от нуля к отрицательным значениям. На службе остались только начальники и без пяти минут пенсионеры. В основном женщины. Однако режим никто не отменял, и бабушек погнали на вышки. Ну, у кого воображение есть, представляет себе тётку далеко за пятьдесят в кителе с красными погонами и форменной, в обтяжку, юбкой поверх синих рейтуз. Размеры чисто украинские. Так вот, лезет такая охрана на вышку минут пятнадцать. И спускается тоже. В будке безвылазно сидит 4 часа. С собою баночка. Часовому на посту не положено петь, разговаривать… оправлять естественные надобности. На последний пункт начальство глаза закрывало, потому и баночка. На все остальные пункты тоже не особо, лишь бы живой человек на вышке был и во время проверки мог помахать проверяющему рукой с автоматом. Так что могли женщины в вышке и петь.
Такие вот стражи башни сидели на вышках вдоль тюремной стены. И наши антигерои об этом, конечно, знали. Никакого подвоха от тёток они объективно не ждали. И если бы не прапор, разбудивший их своей пальбой, то план был бы идеален.
Стрельба на периметре возбудила рефлекс. Женщины-тюремщицы к нерешительным слоям населения никак не относятся: из вышки раздалась автоматная очередь. Согласитесь, побег стал киношным. Сейчас продолжу и вы увидите, что придумать такой сценарий нельзя. Это реальная жизнь.
Жулики перебросили простыни на внешнюю сторону стены и, отталкивая друг друга, спустились на вольную землю. Первым на воле оказался более здоровый, который в побег был вовлечен чисто по дружбе. На воле он находился считанные мгновения. Непреодолимое желание свободы слепо кинуло его прямо под колёса мимо проезжавшего «Жигулёнка».
Второй, перепрыгнув через тело напарника, прыснул в жилой массив. Путь его пролегал мимо детского садика, в котором сидели малолетки с портвейном.
Поскольку беглец считал себя героем ещё до начала побега, то выделываясь перед ПТУшниками, кивнул в сторону тюрьмы, спросив надменно, слышали ли те выстрелы. Те согласно кивнули. Тогда скромный идиот сказал, что это он сбежал из тюрьмы, и они должны ему помочь. Например, дать куртку, кроссовки и допить портвейн. Те дали. Как отказать герою? При этом автоматически намотали себе соучастие. Ну бог с ними.
Ехавший по своим делам на «Жигулёнке» мужик был не из оптимистов. Машина — дрянь, должность — инженер. Жена, дети. Бензин дорогой, тёща, огород. Короче, эталон нормального жителя тех лет.
И тут яркая полоса прочертила его жизнь. Удар, на капоте промелькнула человеческая голова, врезалась в лобовое стекло, разбила его, и тело, отлетев положенные метры, рухнуло на асфальт.
Перед водителем ясно замаячила новая перспектива, мимо стены которой он как раз проезжал.