В общем, получил свин свободный доступ в салон. Итак, легкий ветерок, умилительный пейзаж и продирающаяся сзади напасть, которую мы на начальном этапе проморгали.
Свин со всей энергией лезет дальше к свободе. Путь к ней пролегал из-под заднего сидения вдоль водительской стороны, между моей левой рукой и дверью.
Тут чудесным образом совпало свиное рыло, совершающее энергичные возвратно-поступательные движения, и длинненькая дверная ручка «УАЗика», отпирающая дверцу легким движением «вверх».
Как говорится, «Дёрни за веревочку, дверь и откроется…». Дверь открылась, свин вывалился. Сразу сработала реакция (моя!) водителя. Левой рукой я ухватил за заднюю ногу почти уже свободного свина.
Краем глаза слежу за дорогой. Держу эту тушу левой рукой, пытаясь подтягивать его вверх, чтобы тот не так сильно бился харей об асфальт. Примерная скорость 70–80 км. Тормозить не могу. Вдоль всей дороги трудящиеся с мотыгами и ведрами очень заинтересованно глядели на милицейскую машину, из которой висит поросячья туша и орет, блядь, так, что выражение «вопит как недорезанная свинья» можно было приравнять к обычному разговору.
Весь спектр событий, включая испуг за начальственную свинью, сыграл свою роль. Адреналин хлынул в кровь, сил прибавилось.
Свин был втянут в пространство кабины и рефлекторно отброшен вправо, чтобы не мешал вести машину. Задним умом понимаю и ощущаю, что свин весь в говне.
Справа сидит Вадик, который также рефлекторно принимает свина прямо на руки. Потом инстинктивно отбрасывает от себя на провода рации и прочие проводочки, которые торчат из каждого уважающего себя «УАЗика».
Свин с такой свободой не согласен и, опутавшись проводами, крушит все, что можно. Останавливаться нельзя. Любопытные граждане цепью стоят по всей дороге. Вроде как окончили полевые работы или жрать привезли. Не поймешь.
Вадик и Свин, оба в говне, борются друг с другом. Первый пытается перекинуть второго на заднее сиденье, а тот активно возражает. Вадик на какое-то время победил. В возникшей на мгновение тишине слышится знакомый звук сирены.
Понимаю, что звук издает моя машина. Или Свин, или Вадик в пылу борьбы замкнули все, что можно. Отрываю тумблер с «мясом». Замолкли. При первой возможности заезжаем в посадку. Достаем говенный мешок. Нижняя часть отгрызена. Подручной проволокой стягиваю дырку. Свин мечется внутри салона. Заловили эту тварь и, не церемонясь, засунули в мешок.
Не церемонясь, значит, дубася его монтировкой, каким-то большим гаечным ключом, руками, ногами. Короче, подручными средствами. Понять нас можно. Состояние аффекта.
Запихнули, обмотали проволокой от хвоста до пятака. То есть Свин в мешке, а мешок снизу доверху стянут проволокой. Мумия. Только воняет и шевелится.
Оцениваю ситуацию. Все получается не так уж и плохо. Ну немного стыдно за милицию, так как от мчащегося с сиреной и мигалкой «УАЗика», из которого наполовину вывалившись орет свинья, авторитета ментам не добавляют. Переживем.
Машина страшно воняет и вся в говне. Не проблема. Отмоем. Главное, что поручение не завалили. Пока размышлял, Вадик травой, лопухами, ветками и своим надушенным платком попытался что-то там исправить в своем гардеробе. Понятно, что безуспешно. На дискотеку никак нельзя.
Хорошо. Отдышались, поехали дальше. Примерно через километр начал давить идиотский смех. Нервный или победный, не знаю. Но на дорогу смотреть сквозь слезы невмоготу.
Прошу Вадика заткнуться, а он еще больше заходится. Не поймешь, ржет от смеха или рыдает от утери товарного вида. Кое-как упокоились. Сворачиваем на очередном повороте. Стоит толстый милицейский капитан с портфелем. Видит милицейскую машину, машет руками. Понятное дело, останавливаюсь.
Он открывает заднюю дверцу, тяжело дыша устраивается на заднем сидении. Снимает фуражку, вытирает пот платком. Одевает фуражку и благодарно произносит: «Спасибо, ребята, что подобрали, а то никто брать не хотел, прям не люди, а свиньи какие-то».
Ну понятно, что после этого минут пять я вообще не мог разогнуться. Рядом, задыхаясь, скрючился Вадик. Ну, так сказать, очередной нервный срыв после всего происшедшего.
Заикаясь, извинились перед коллегой, прояснили причину смеха. Впрочем, он сам понял и по вони, и по свинячьему бормотанию из «зечки». Сейчас уже не помню, но, кажется, он тоже ржал.