— ...или он хочет выбраться отсюда с нами.
На кончиках ее рук вспыхнули ослепительные искры пламени.
Словно отвергая ее приближение, скорость вращающегося круга становилась все быстрее и быстрее. Из обеих ее рук брызнула кровь. Даже Истории не могли защитить ее. Однако, даже страдая от жестокой боли, сродни тому, что ее руки превратились в мелкую пыль, Хан Союнг не остановилась.
— Ким Докча! Скажи что-нибудь!
Были люди, которые, несмотря на желание быть спасенными, не могли заставить себя просить других спасти их.
Хан Союнг всегда хотела написать определенные предложения для таких людей. Написать предложения для тех людей, которые не могли ничего сказать или написать.
Как и всегда, все, что она могла делать, это писать "предложения".
Но, пока она могла перейти на другую сторону этого круга…
Пока она могла избавиться от этой точки, тогда…
[Идиот, который беспрекословно принял предложенный в шутку лимонный леденец и пососал его.]
— Ким Докча!
К сожалению, этого было недостаточно.
Она не могла добраться до другой стороны стены только с помощью своих предложений.
Именно тогда поверх руки Хан Союнг легла еще одна рука.
Это была Ю Сангах.
По обе стороны от нее были развернуты мандалы, когда она начала загружать свою Историю. Вытирая кровь, стекающую по носу, она слабо улыбнулась.
— Докча-сси.
[Человек, который спрятался в шкафу в одиночестве, чтобы почитать "Пути Выживания".]
Предложения Ю Сангах теперь взывали к Ким Докча.
Словно хватаясь за дверную ручку, их руки протянулись и схватились за вращающийся круг. Однако его скорость ничуть не уменьшилась. Им все еще не хватало предложений. Но тут руки еще двух человек легли поверх рук двух женщин.
— Я буду держаться за внутреннюю часть!
— Я слева!
Джун Хивон и Ли Хюнсунг, издав громкий, энергичный крик, тоже начали цепляться за круг.
[Человек, который молча слушал скучные истории из армии.]
Ли Хюнсунг, крича, высвободил свою Историю, а Джун Хивон рядом с ним подстроилась под его темп.
[Чертов упрямец, проклятый нарушитель спокойствия.]
— Докча-сси! Ответь нам! Ты нас слышишь, верно??
А затем свои руки добавили Ли Сольхва и Гон Пильду.
[Человек, который всю ночь искал лекарственные травы ради своих товарищей.]
[Ублюдок, который украл все мои земли.]
— Аджосси!
— Хен!
Двое детей тоже бросились вперед. Маленькие ручки Шин Юсунг и Ли Гильюнга по очереди легли на руку Хан Союнг.
[Человек, который всегда лгал, чтобы успокоить кого-то другого.]
[Тем не менее, человек, который не очень хорошо умел лгать.]
Прямо за ними была Ли Джие со своим мечом. Она использовала свои кулаки, чтобы врезаться в круг. Она ударила по нему, а затем ударила еще и еще.
— Я все равно не могу сказать что-то настолько нелепое! Так что, просто выходи уже!!
[Кальмар аджосси.]
Разные воспоминания каждого из разного времени и места – все эти предложения каждого отдельного момента собрались вместе и пожелали одного Ким Докча.
Однако точка по-прежнему не хотела сдвигаться с места даже после оклика товарищей. Нет, только их руки превратились в кровавое месиво.
Теперь их Истории были погашены. И тут над точкой всплыло предложение.
[Может быть, желание спасти его – это просто наша жадность?]
— Заткнись!
[Может быть, он не нуждается в спасении?]
Товарищи также знали это – знали, что их действия могут оказаться бессмысленными.
Вот почему они хотели знать.
Спросить.
Протянуть руку и подтвердить.
— Ким Докча! Я знаю, что ты там! – закричала Чан Хаен. – Мы говорили об этом, не так ли?! Даже если мы не можем связаться друг с другом, даже если мы не можем встретиться, мы должны продолжать стучать в стену до конца, верно?? Даже если стена никогда не откроется, мы договорились продолжать что-то писать на ней, не так ли?!