Впечатление такое, будто столицу решили подпалить со всех сторон.
Как водится в палящий зной, начались отравления москвичей и приезжих продуктами. И опять отличилось Измайлово. Ночью 10 августа только в одну измайловскую клиническую больницу, что на Верхней Первомайской улице, привезли одиннадцать человек. Да и в городскую клиническую больницу на 11-й Парковой — еще четверых. Все они — с острыми пищевыми отравлениями. К утру пациентов с такими отравлениями стало уже девятнадцать человек. Двое из них попали в реанимацию, поскольку находились в тяжелом состоянии и без сознания. Ситуация стала вызывать весьма обоснованные опасения о неслучайности таких отравлений. Кроме того, если только в две больницы с острыми отравлениями попало девятнадцать человек, то в сотню московских больниц с подобными пищевыми отравлениями могло загреметь уже около тысячи человек, а может, и более. А это уже настоящая эпидемия. Или диверсия, теракт. Вот такими примерно словами передал мне где-то в половине одиннадцатого утра десятого августа две тысячи четырнадцатого года информацию для моего нового расследования шеф. Добавив к этому следующие слова:
— Надеюсь, ты с этим заданием справишься. Ведь ты у нас лучший специалист по отравлениям…
— То есть? — не сразу понял я, что имел в виду шеф.
— Ну, как же, — доброжелательно произнес Гаврила Спиридонович и дружески посмотрел на меня. — Ты в прошлом году распутал дело с отравлением синильной кислотой доктора биологических наук Рудольфа Фокина, что заведовал экспериментальной лабораторией института неврологии имени Кожевникова при МГУ. Ты же нашел эту повариху Сергееву, отравительницу двух шеф-поваров на финале конкурса «Кулинар года», и изобличил ее весьма эффектно и при многих свидетелях. В этих делах ты поднабрал немалый опыт, значит, тебе и карты в руки…
— Скажите, Гаврила Спиридонович, а откуда у вас такая информация? — поинтересовался я. — Про измайловские больницы, про острые отравления, про число отравившихся и попавших в реанимацию? О таких вещах обычно особо не распространяются.
— У меня имеются свои источники информации, — ответил шеф и скромно потупил взор, показывая всем своим видом, что он просто сделал свое дело, и ничего более. — Но уверяю тебя, что мои источники вполне компетентны и достоверны. Так что не сомневайся.
— Понял, — сказал я. — Разрешите приступать?
— Приступай, — ответил шеф и свел брови к переносице.
Глава 2. Борец за справедливость, или Пациенты клинической больницы на Верхней Первомайской
Первое, что я сделал, это обзвонил все клинические больницы Москвы. Ну, или почти все. Пришлось проявить фантазию: я представлялся и обеспокоенным работником санитарно-эпидемической службы города, и ответственным чиновником из Департамента здравоохранения Москвы, и членом совета Национальной медицинской палаты, и даже рьяным общественником из организации «Общероссийская лига поборников здорового образа жизни». И везде, кроме этих двух больниц в Измайлове, мне отвечали, что поступивших с отравлениями не более чем обычно. Выходило, что отравление не является массовым, и эпидемии как таковой не наблюдается. И очаг или источник отравления находится, стало быть, именно в районе Измайлово.
К середине дня кое-какие сведения стали просачиваться в Интернет. Оказалось, что всего больных с острыми пищевыми отравлениями, поступивших в две измайловские больницы (на Верхней Первомайской и 11-й Парковой), насчитывается уже двадцать четыре человека. И состояние двоих из них крайне тяжелое. Что ж, придется заняться опросом всех поступивших с такими отравлениями. Конечно, без камеры, поскольку в палату к госпитализированным больным Степу с его аппаратурой не пустят. Ничего, буду снимать больных на свой смартфон и записывать их слова на диктофон.
График посещений больных обеих клиник был с 16 до 19. Сначала я решил наведаться в клиническую больницу на Верхней Первомайской улице. Туда поступило отравившихся пищевыми продуктами аж двадцать человек! А в больнице на 11-й Парковой было по-прежнему четыре.
В 15.30 я сел в электричку, вышел на станции «Первомайская», прошел Измайловским бульваром два квартала и вышел на больничку с тыльных корпусов клиники. Потом нашел отделение, куда поместили отравившихся больных и… возрадовался. Как же хорошо, что в мире еще существуют бумага и шариковые ручки. На стеночке рядом с закрытым гардеробом, возле окошечка с надписью «Справки» висел написанный от руки список больных, поступивших с острыми пищевыми отравлениями. Причем с перечнем палат, куда их поместили. Я аккуратно и незаметно сфотографировал списочек (а посетителей было много), надел бахилы и прошел через КПП, назвав под запись в журнале свое имя и обозначив цель своего прихода: посещение больного Храмова из такой-то палаты, что был первым в моем сфотографированном списке.