Наш девиз был таким: «Каждый должен быть при деле». Рано утром меня будил знакомый грохот тележки с завтраком, которую Джорджина вкатывала в палату. Чуть позже приходила мама с двумя стаканчиками капучино или латте из ближайшей кофейни, потому что она терпеть не могла больничный кофе. К десяти часам утра я уже была в гимнастическом зале. Мой физиотерапевт Пол проводил самую жесткую программу физической реабилитации. Я часами делала растяжки, лежа на животе и на спине, поднимала грузы, развивала мускулатуру рук. Однажды я так устала, что потеряла равновесие и упала со своего инвалидного кресла. До этого случая Пол только жестом давал понять, что я вот-вот упаду или что-нибудь задену. Пока я с трудом пыталась вскарабкаться обратно в инвалидное кресло, он сказал, что не собирается помогать мне. Если я и совершала ошибки, то исправлять их должна была сама – только так я научусь сохранять равновесие. Тогда я спросила у него, не был ли он старшиной в армии?
– Для меня это комплимент, – ответил он. – Это значит, что я хорошо выполняю свою работу.
Когда заканчивалась тренировка, я играла в теннис с Домом или Джейми или отправлялась в бассейн на гидротерапию. Через три недели после несчастного случая я была абсолютно беспомощна: на первом занятии лежала на воде, вцепившись руками в поплавки, а Пол в это время держал мою голову. Но к концу четвертого месяца реабилитационной программы я хоть и с трудом, но могла уже проплыть от одного края бассейна до другого. Пол называл мой неуклюжий стиль а-ля Брукс.
– Можно отправлять тебя на Параолимпийские игры, – как-то раз иронично заметил он. А затем добавил, что первые Параолимпийские игры были проведены в 1948 году в городе Сток-Мандевилл. Организовал их британский невролог немецкого происхождения. Людвиг Гуттман[2], безусловный гений своего дела, открыл в Сток-Мандевилле Национальный центр повреждений спинного мозга. Он смог доказать, что спортивная активность и физические нагрузки – неотъемлемая часть реабилитации пациентов. Так что вперед, Брукс. Еще один заход!
«Я не знаю, что делать, Дом», – пишу я. За окном погожий летний день, но проблема заключается в том, что мне хочется прокатиться до пляжа на велосипеде, поиграть в теннис или просто пойти на пробежку. Раньше я никогда не ценила эти маленькие радости, а теперь лишилась их.
«Сегодня утром я поругалась с мамой. Она сказала, что я должна вернуться в Королевский колледж. Я знаю, она пытается помочь, но… Знаешь, что еще меня бесит? Мне двадцать три, а она заставляет меня убираться в комнате!
А ты как поживаешь? Передавай привет Миранде!»
Миранда – жена Дома. Она часто приходила к нам в палату с фруктами, газировкой и шоколадными конфетами. Когда я видела их вместе, то не могла не думать о Шоне. «Я так не могу… Мне очень жаль, Кас. Прости меня», – написал он в последнем письме.
«P. S.» – пишу я Дому. – «Расскажи мне что-нибудь смешное».
Ответ не заставил себя долго ждать.
«Скажи «лук»».
«Лук».
«По лбу стук!»
Я захихикала и написала в ответ:
«Фу, какой ты злой!»
Я встретила Дома, когда меня перевели в реабилитационное отделение. В нашей палате все были довольно молодые. Мама сидела рядом с моей кроватью и вязала мне носки, что приводило меня в замешательство – она ни разу в жизни даже инициалы не вышила ни на одной из моих школьных рубашек.
– Добрый день. Меня зовут Пол Паркер, – сказал спортивного вида мужчина с сильным австралийским акцентом.
– Здорóво, Паркер! – подал голос человек, лежавший на кровати напротив меня.
– Здравствуй, Дом, – ответил Пол, беря в руки мою историю болезни. – Паралич нижних конечностей, Т12 полный, – пробормотал он себе под нос.
Мне хотелось сказать: «Меня зовут Кас». Но вместо этого я рассказала ему, как попыталась сесть и потеряла сознание.
– Что ж, чем раньше мы попробуем сделать это снова, тем скорее ты сможешь покинуть это место.
– Но я хочу выйти отсюда на своих ногах! – произнесла я, хватаясь за слабую надежду, что еще не все потеряно.
– Зайка, пожалуйста. Этот человек хочет тебе помочь, – попыталась вразумить меня мама.
– Миссис Брукс, не могли бы вы оставить нас с Кассандрой наедине? – спросил Пол.
Мама взяла сумку с вязанием и направилась к двери. Из сумки выпал моток шерсти, и нитка потянулась через всю палату. Пол немедленно окликнул маму.
– Мы же не хотим, чтобы наши пациенты спотыкались, – пошутил он, помогая маме собрать нитки.
– Итак, – сказал Пол, повернувшись ко мне. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
– Угу.
– Не слышу. Говори нормально.
Он терпеть не мог проявлений слабости.
– Да.
– Хорошо. Теперь давай посадим тебя в это кресло и приступим к тренировке.
– Bonne chance![3] – крикнул добродушный мужчина по имени Дом. У него были коротко стриженные темные волосы. Легкая седина на висках выдавала его возраст: я бы сказала, что ему было около сорока. У него было такое накачанное тело, что он выглядел так, будто собирался участвовать в Олимпийских играх. Мрачный мужчина, лежавший на соседней койке, потребовал, чтобы Дом «заткнулся на фиг, потому что некоторые пытаются поспать».
– И с чего это ты вдруг заговорил по-французски? – добавил он.
– Не будь таким угрюмым, Гай, – ответил Дом. – Пойдем лучше с нами в спортивный зал.
– Отвали.
– Время идет намного быстрее, когда ты чем-то занят, – спокойно продолжал Дом, не обращая внимания на грубость соседа. Он положил бутылку воды рядом с собой в инвалидное кресло и надел перчатки без пальцев.
Пол задернул бежевую занавеску, чтобы эти двое не отвлекали меня.
– Итак, – сказал он. – Никаких глупостей и капризов. Не надо тратить мое время попусту. Ты готова?
Я иронично отдала честь.
– Да, сэр!
– Супер-пупер.
– Что, простите? – улыбнулась я.
– Супер-пупер. Теперь давай приступим. Мы начнем не спеша, а дальше как пойдет.
Попытавшись сесть, я почувствовала необыкновенную тяжесть во всем теле. Малейшие изменения положения давались мне с большим трудом. Мне казалось, будто я пытаюсь двигаться семимильными шагами, хотя на самом деле я едва шевелилась.
– Так, хорошо. Еще чуть-чуть, – подбадривал меня Пол, придерживая сзади. – Джорджина! Нужна твоя помощь! – крикнул он за занавеску.
Когда я наконец приняла вертикальное положение и пересела в инвалидное кресло, меня начало мутить.
– Меня сейчас вырвет! – воскликнула я.
Молниеносным движением Пол наклонил мое кресло назад.
– Слушай, дружище, не паникуй. Поначалу ощущения будут не из приятных, – утешил он меня. – Со временем привыкнешь. Я здесь, с тобой, Кас. Все будет нормально.
У меня было странное ощущение, словно я парила в воздухе.
Джорджина отдернула занавеску, и я заметила, что мой бойкий сосед все еще был в палате и наблюдал за происходящим, как будто смотрел по телику сериал. Потом он поднял вверх большой палец и покатил свое кресло к двери, заявив, что хочет пострелять из лука. Глядя на него, можно было подумать, что мы находились в летнем спортивном лагере.
– За него не беспокойся. Он неплохой парень, – заверил меня Пол.
Перед самой дверью Дом обернулся ко мне.
– Удачи, Кас. Держись на ногах крепко!
Как ни странно, эта шутка показалась мне смешной.
В переписке появилось новое сообщение:
«Приезжай поскорее в Лондон. Не надо воспринимать инвалидность как клеймо, Кас. Это возможность приобрести новых друзей: меня и Гая».
Они оба живут в Западном Лондоне. Квартира Дома находится в Хаммерсмите. Гай живет со своими родителями в Лэдброк Гроув.
«Не забивайся в угол и не отгораживайся от мира. Мы скучаем по тебе».
4
Поздно вечером у меня зазвонил телефон. Джейми, приехавший домой на выходные, принес мне трубку.
– У меня был отвратительный день, – произнес Гай, как только я ответила.
2
Сэр Людвиг Гуттман (1899–1980) – нейрохирург, основатель параолимпийского движения.