Рея сделала глубокий вдох. Ее ребенок в безопасности.
Фиот наклонился и осмотрел ее, на его лице читалось сострадание. Его ласковый взгляд помог ей больше, чем что-нибудь иное. Никто в деревне на протяжении нескольких месяцев не смотрел на нее с такой добротой.
Фиот снял ее меха, когда она начала задыхаться от очередных родовых схваток. Здесь было очень тепло и тихо, порывы снега, бьющиеся о крышу, приглушались.
Фиот повел ее к камину и уложил на груду мехов. Именно в эту минуту все сказалось на Рее: побег, борьба, боль. Она упала. Рея понимала, что даже если бы тысяча мужчин выбила дверь, она не смогла бы снова двигаться.
Рея закричала, когда резкие родовые схватки пронзили ее.
«Я не могу бежать», – задыхалась Рея, заплакав. – «Я больше не могу бежать».
Фиот провел холодной влажной тряпкой по ее лбу.
«Больше не нужно никуда бежать», – произнес он древним утешительным голосом, словно видел все это раньше. – «Я сейчас здесь».
Рея закричала и застонала, когда ее пронзила очередная боль. Ей казалось, что ее разрывает на две части.
«Откинься назад!» – приказал Фиот.
Рея подчинилась и мгновение спустя почувствовала ужасное давление между ног.
Внезапно раздавшийся звук напугал ее.
Вопль.
Крик ребенка.
Она чуть не потеряла сознание от боли.
Рея видела опытные руки аптекаря, то теряя сознание, то приходя в себя, он вынимал ребенка из нее, протянув что-то острое, чтобы перерезать пуповину. Она увидела, что он вытирает ребенка куском материи, очищает его легкие, нос, горло.
Крик и плач становились громче.
Рея расплакалась. Было таким облегчением слышать этот звук, проникающий в ее сердце, перекрикивающий даже стук сельских жителей в дверь. Ребенок.
Ее ребенок.
Он жив. Несмотря ни на что, он родился.
Рея смутно осознавала происходящее, пока аптекарь укутывал ребенка в одеяло, после чего она ощутила тепло, когда он положил его ей на руки. Рея ощутила его вес на своей груди и крепко прижала его к себе, когда он закричал и заплакал. Она никогда еще не была так счастлива, слезы хлынули из глаз по ее лицу.
Вдруг раздался новый звук: стук лошадиных копыт и звон брони. А затем послышались крики. Это больше не были крики толпы, жаждущей убить ее, теперь сама толпа оказалась в опасности.
Пораженная Рея слушала, пытаясь понять. Затем она ощутила волну облегчения. Конечно же. Дворянин вернулся, чтобы спасти ее и своего ребенка.
«Спасибо, Господи», – сказала Рея. – «Рыцари прибыли, чтобы спасти меня».
Она внезапно почувствовала прилив оптимизма. Возможно, он увезет ее от всего этого. Может быть, у нее появится шанс начать все сначала. Ее мальчик вырастет в замке, станет великим лордом и она, возможно, тоже. У ее ребенка будет хорошая жизнь. У нее будет хорошая жизнь.
Рея почувствовала облегчение, слезы радости потекли по ее щекам.
«Нет», – поправил ее аптекарь серьезным голосом. – «Они приехали не для того, чтобы спасти твоего ребенка».
Рея озадаченно посмотрела на него.
«Тогда зачем они приехали?»
Фиот мрачно взглянул на нее.
«Чтобы убить его».
Рея смотрела на него, открыв рот, почувствовав, как через нее пробежал холодный страх.
«Они не доверили работу толпе сельских жителей», – добавил аптекарь. – «Они хотят убедиться в том, что все сделано правильно, их собственными руками».
Рея ощутила лед в своих венах.
«Но…», – она запнулась, пытаясь понять. – «Мой ребенок принадлежит рыцарю, их командиру. Почему? Зачем им убивать его?»
Фиот мрачно покачал головой.
«Твой рыцарь, отец ребенка, убит», – объяснил он. – «Много лунных циклов назад. Эти люди, которых ты слышишь, не его люди. Они – его противники. Они хотят смерти этого ребенка. Они хотят твоей смерти».
Фиот посмотрел на нее с панической срочностью, и она поняла, что он говорит правду.
«Вы оба должны покинуть это место!» – поторопил он. – «Сейчас же!»
Фиот едва договорил, когда вдруг раздался грохот железного столба о дверь. В этот раз это был не просто фермерский серп, это был таран профессионального рыцаря. Когда он ударил, дверь согнулась.
Фиот повернулся к ней с широко распахнутыми от паники глазами.
«ИДИ!» – крикнул он.
Рея посмотрела на него, охваченная ужасом, не понимая, как, в ее состоянии, она может хотя бы подняться.
Но аптекарь схватил ее и поднял на ноги. Девушка закричала от боли, это было движение чистой агонии.