ЕС: Один из вопросов, который не дает мне покоя с третьей книги, — почему Волдеморт предложил Лили так много шансов выжить? Он бы на самом деле оставил ее в живых?
JKR: Да.
ЕС: Почему?
JKR: [Помолчав] Этого я не могу сказать. Но ты абсолютно прав — он предлагал. Не хочешь ли ты спросить, почему смерть Джеймса не защитила Лили и Гарри? Ты сам только что ответил на свой вопрос. Лили могла остаться в живых, но выбрала смерть. Джеймса убили бы в любом случае. Понимаешь, что я имею в виду? Я не хочу сказать, что Джеймс не был готов умереть за свою семью, он и умер, пытаясь их защитить, но его все равно убили бы. Ему не оставили выбора, он кинулся защищать их, повинуясь инстинктам. Храбрость бывает разной. Джеймс — очень храбрый человек. Но бесстрашие Лили в этом конкретном случае я ставлю выше, потому что она могла спасти свою жизнь. Конечно, любая нормальная мать поступила бы точно так же. В этом смысле ее бесстрашие тоже инстинктивно, но у нее было время на то, чтобы сделать выбор. А у Джеймса не было. Представьте себе, что в ваш дом ворвались грабители. Вы инстинктивно будете защищаться. Но если вам хладнокровно скажут: «Уйди с дороги и мы тебя не тронем», — вы знаете, как вы поступите? Я не думаю, что любая мать поступит так же, как Лили. А Лили сознательно пожертвовала жизнью. Перед ней был четкий выбор…
ЕС: А у Джеймса выбора не было?
JKR: Он умер именно для того, чтобы защитить Гарри, сделав четкий выбор? Нет. Тут достаточно тонкая грань, и все это весьма сложно, но, по сути своей, ответ таков.
МА: Она знала, какой эффект может быть, если она закроет собой Гарри?
JKR: Нет, потому что, как я старалась объяснить в книгах, раньше не случалось ничего подобного. Еще никому не удавалось выжить. И никто не знал, что может произойти.
МА: Так значит, никто — ни Волдеморт, ни кто-то другой, использующий Аваду, — никогда не давал жертве выбора….
JKR: Может, выбор и давали, но по-другому.
ЕС: Когда Сириуса арестовали по обвинению в убийстве Петтигрю и магглов, он действительно смеялся, или это придумали, чтобы выставить его буйнопомешанным?
JKR: Действительно ли он смеялся? Да, могу точно сказать, что так и было. Он смеялся, потому что я создала его таким. Для меня Сириус из людей такого сорта, которые постоянно балансируют на грани — не было ли у вас такого чувства, когда вы читали про Сириуса? А еще он немного пустозвон. Мне по-настоящему нравится этот персонаж и я знаю, что он нравится многим читателям и они до сих пор упрашивают меня вернуть его назад. [смеется]. Но у Сириуса есть свои недостатки — я уже говорила об этом, — причем недостатки, ярко бросающиеся в глаза. По моим представлениям, у Сириуса нечто вроде задержки развития. Думаю, это заметно по их с Гарри отношениям в ГПиОФ. Сириус хочет, чтобы Гарри был его приятелем, а Гарри остро нуждается в отце. Сириус не смог дать Гарри то, что ему было необходимо. Впрочем, сейчас Гарри уже перерос это.
Что касается смеха — он был слишком потрясен смертью Джеймса. В чем Гарри и Сириус очень похожи, так это в том, что у них дружеские отношения перерастают в истинно родственные привязанности. Сириус всегда относился к Джеймсу, как к брату, а Гарри считает своей семьей Рона и Гермиону. Этот момент кажется мне очень интересным. В те времена, когда я бродила по фанатским сайтам, выбирая сайт месяца (или, точнее, какого-нибудь произвольного периода), я видела комментарий, кажется, на «Магглнете». Дети писали: «Я не понимаю, почему он орет на Рона и Гермиону. Я, случается, ору на родителей, но на лучших друзей — никогда». Но Гарри просто больше не на кого орать. Было очень интересно прочитать это, потому что я не ожидала от юных читателей такой гибкости ума. Гарри очень одинок. Но мы отвлеклись от Сириуса.
Да, он смеялся. Это был горький смех. Он знал, что потерпел неудачу. Петтигрю, к которому они всегда относились несколько снисходительно (Джеймс и Сириус, по крайней мере), которому они просто позволяли крутиться рядом, был, как оказалось, на что-то способен. И прекрасно умел хранить свои секреты.
МА: Вы говорили, что во время работы над шестой книгой, что-то наполнило вас злорадным ликованием. Вы не помните, что это был за момент?
JKR: О, Боже. [Долгое молчание. Джо задумалась.] Что же это было? Вроде бы, я не собиралась никому мстить [смеется] — это уж я так, для красного слова. Но знаете, что мне очень понравилось писать? Помните комментарии Луны на квиддичном матче? [Смеется.] Вот это. Я получила массу удовольствия, работая над этой сценой.
Знаете, это ведь был последний квиддичный матч. Я писала и знала, что в последний раз описываю квиддич. Честно говоря, квиддичные матчи на время работы над книгами о ГП стали проклятием моей жизни. Они необходимы — люди ожидают, что Гарри Поттер будет играть в квиддич, но существует не так уж много вариантов хода игры и того, что в ней может случиться. А потом, в момент счастливого озарения, я подумала, что матч может комментировать Луна, и это был просто подарок судьбы. Я сама примерно так же комментирую спортивные состязания, потому что я… [смеется]. В общем, это так.
МА: Это очень смешной момент. Она забавная.
JKR: Мне нравится Луна. Очень нравится.
ЕС: Почему Дамблдор позволяет Пивзу оставаться в замке?
JKR: Не может вышвырнуть его вон.
ЕС: Это же Дамблдор, он может все!
JKR: Нет, нет, нет. Пивз — как сухая гниль. Можно, конечно, попытаться бороться с ней, но она уже въелась в здание. И если вы попробуете прогнать Пивза, вы зайдете в тупик.
ЕС: Но Пивз слушается Дамблдора…
JKR: Якобы.
MA: Якобы?
JKR: Ну да. Для меня Пивз — нечто сродни проблеме с трубами в старом доме. Дамблдор лучше других управляется с гаечным ключом и система несколько недель работает получше, но потом трубы снова начинают подтекать. А скажите честно, вы хотите, чтобы Пивза выгнали?
MA: На месте Гарри, наверно, хотела бы, но как читатель считаю его очень забавным. Он стал нравиться мне еще больше после того, как начал слушаться Фреда и Джорджа в пятой книге.
JKR: Да, это было забавно. Мне этот момент доставил массу удовольствия. Очень порадовал.
ЕС: Когда после выхода книги я подписался на рассылку «Магглнета», как минимум у четверых или пятерых была подпись «Устрой ей веселую жизнь за нас, Пивз».
JKR: [Смеется] Да, Амбридж — достаточно злобный персонаж.
MA: Она оправилась после болезни?
JKR: Она по-прежнему в министерстве.
MA: И мы с ней еще встретимся? [Джо кивает.] У вас был зловещий вид, когда вы кивнули.
JKR: Да, ее так приятно мучить, что я не могу удержаться, чтобы не помучить ее еще немного напоследок.
ЕС: На «Магглнете» конкурс «Спроси Джо» выиграл Азриал, которому 22. Он спрашивает: «Какой вид примет боггарт, оказавшись перед Волдемортом?»
JKR: Волдеморт боится смерти, постыдной смерти. Точнее, он считает, что смерть — сама по себе позорна и унизительна. Он считает смерть позорной человеческой слабостью. Главный его страх — смерть, но как боггарт покажет это? Я точно не знаю. Я размышляла над этим, потому что знала, что вы зададите этот вопрос.