— Если вы думаете, что я буду ещё раз играть…
— Я не предлагаю ничего закулисного; на сей раз я подразумеваю брак. Ей нужен муж, чтобы оберегать её. И ты — логичный выбор.
— Я! — предложение поразило Саймона. — Вы, конечно, не можете говорить это всерьёз. Что случилось за прошедшие годы с вашим утверждением, что она должна выйти замуж по любви? И что я не способен на это? — Это, к сожалению, оказалось правдой.
— Я думал, что она найдет кого-то. Но она не нашла, и я боюсь, что никогда не найдет.
— Если только я не женюсь на ней?
— Точно. Женись на ней, уложи в постель и сделай ей ребёнка. Сделай всё что ни понадобится, чтобы удержать её дома в безопасности.
Саймон разразился смехом. Это был не тот разговор с Его Величеством, который он ожидал.
— Несомненно, вы замечаете иронию. Я и Луиза… женаты…
— Ты посчитал ее достаточно привлекательной однажды, — его лицо затуманилось. — Или ее просьба, чтобы тебя отослали, превратила твои нежные чувства в ненависть?
Его весёлость исчезла:
— Так или иначе я не испытываю к ней никаких чувств.
Лжец. Он пробовал ненавидеть её. Его гнев, смешанный со здоровой дозой неутоленной страсти, уничтожал его в течение тех первых дней в Калькутте. Он провел ночи в бурных фантазиях, воображая ее в своей власти, униженной до мольбы о прощении и предложении всевозможных эротических услуг. Но трудная работа и испытание в роли генерал-губернатора в конечном счете сожгли его гнев.
До сегодняшнего дня он думал, что также подавил и свою страсть. Но это не важно. Он не позволил бы Луизе, с ее соблазнительным ртом и освежающей дерзостью, отвлечь его от целей на сей раз. Он выучил урок.
Кроме того, Георг явно скрывал свои реальные мотивы, желая, чтобы Саймон женился на ней, и это делало причастность к ней действительно опасной.
— Я не испытываю ненависти к Луизе, — сказал Саймон, — но при данных обстоятельствах, жениться на ней будет неблагоразумно. Даже если бы и я хотел этого, она воспротивится. Она явно потеряла ко мне интерес, который у неё когда-то был. — Это уязвляет его, но это правда, судя по ее реакции на первую с ним встречу.
— Тем не менее, она ещё не замужем. И краснеет всякий раз, когда упоминают твоё имя.
Он проигнорировал внезапный скачок своего пульса.
— Действительно краснеет?
— Почему, как ты думаешь, я обращаюсь к тебе с этим предложением? Потому что считаю, она в тайне все еще питает чувства к тебе.
— Тогда они действительно являются очень тайными. — Эта чёртова женщина вела себя так, будто он был каким-нибудь треклятым джентльменом, которого она могла бы встретить на приёме, а не первый мужчина, который когда-то целовал её. — Я определенно не видел никакого намёка на них ранее.
— Ты увидишь. Пусти в ход своё очарование. Богу известно, что у тебя теперь больше возможности быть избранным, чем когда-либо, после твоих героических действий в битве при Кирки [4].
Саймон сделал резкий вздох:
— Да разве требовалось от меня геройство, чтобы закрыть дверь конюшни после того, как лошади убежали?
Король окинул его любопытным взглядом.
— Ты руководствовался здравым рассудком. Никто не обвиняет тебя в том, что случилось в Пуне.
Никто кроме него самого. Поскольку никто, кроме него не осознавал чудовищность его ошибки. Он мог бы предотвратить разрушение Пуны, если б только…
Но возвращение к этому снова и снова ни к чему не приведет. Он извлек из этого урок, и теперь он хотел воспользоваться тем, что узнал. И исправить свои ошибки. Это было единственно правильным.
— Суть в том, — продолжал король, — что ты всё ещё не безразличен Луизе — я уверен в этом. И если ты уже однажды заставил её влюбиться в себя, то ты сможешь сделать это снова.
Дразнящая привлекательность этого встревожила его. Он не нуждался в таких, как Луиза Норт, сейчас в своей жизни.
— Ах, но я не хочу делать это снова.
— Даже если я гарантирую, что ты — следующий премьер-министр? Ливерпуль должен уйти в отставку после беспорядка на поле Сент-Питерсфилд [5]. Даже другие министры признают, что его уход успокоил бы народные массы.
И эти другие министры были еще хуже, чем Ливерпуль, но их можно было бы распустить, если бы Ливерпуль ушел. По мнению тех членов парламента, с которыми переговорил Саймон, общее настроение было таково, что все текущее правительство нужно заменить.
Возможно, в воздухе витал дух перемен. Возможно, наконец, настало время избавиться от гнили, пока это не привело к всеобщему краху.
4
Третья англо-маратхская война (1817–1819). Поводом для её начала оказались набеги иррегулярных маратхских кавалерийских частей пиндари на территории, контролируемые Ост-Индской Компанией. В поход против 30 тысяч пиндари английский военачальник Уоррен Хастингс выставил 2 армии общей численностью в 120 тысяч человек. В результате пешва Баджи Рао II выступил против англичан, несмотря на провозглашённый ранее нейтралитет. В битве при Кирки 5 ноября 1817 года маратхи были разбиты. После ещё одной неудачной попытки сразиться с англичанами пешва бежал и британцы заняли Пуну.
5
кровавая бойня Питерлоо (peterloo), устроенная английскими правительственными войсками на Сент-Питерсфилд (St. Peter’s Field) в Манчестере 16 августа 1819 во время митинга в поддержку требований избирательной реформы (названа по аналогии с Ватерлоо).