— Далия? Далия?!
Прихожу в себя от окрика Райвена. Он все так же сидит за столом, уткнувшись в бумаги, и смотрит на меня очень недовольным взглядом.
— Далия, тебе плохо?
— Нет, — мотаю головой, пытаясь выровнять дыхание, — нет-нет, все хорошо. Я просто задумалась.
— Ты же в курсе, что я псионик? Твои фантазии слишком шумные, сосредоточься лучше на завтрашних занятиях.
— Извините, — шепчу, сгорая от стыда.
Провалиться бы сейчас вниз, куда-нибудь в самое глубокое подземелье, и там спрятаться в самую дальнюю и темную щель. Приличная девушка не должна о таком думать, тем более в присутствии ректора. А если Райвен решил, что сам и вызвал то состояние? Вон какой злющий. На глаза наворачиваются слезы, и я опускаю голову, чтобы он не увидел. Еще и руки в этой миске, тьма ее побери! Ничего не могу с собой поделать и чувствую, как по щекам скатываются слезинки, падая в эту самую миску, в которой я держу пальцы. Хоть бы не рвануло, мало ли что там за состав и какая реакция выйдет.
Дремавшая с тренировки в волосах орхидея цепляется корнями и, свесившись вниз, утешающе гладит меня по щеке лепестками. Это так забавно, что я не могу удержаться и улыбаюсь. Маленькая отважная помощница.
— Спасибо, малышка.
Она возвращается обратно в прическу, спать. А сижу, считая минуты до момента, когда закончатся мои мучения. Еще никогда в академии, даже с Шайен, мне не было так нервозно. Пальцы как каменные, спина затекла, и, мне кажется, еще немного, и я просто заору.
— Что ж, Далия, думаю, ты можешь идти, — наконец говорит Райвен.
Он протягивает мне полотенце, а когда я заканчиваю, бегло осматривает руки.
— Неплохо, думаю, еще пара сеансов, и мы будем свободны от общества друг друга, — улыбнувшись, замечает он, а у меня внутри становится совсем холодно и неприятно.
— До свидания, — бормочу я, закрывая дверь, и долго еще чувствую на себе его тяжелый, пристальный взгляд.
У меня теплилась надежда, что, может быть, Тейт придет меня встретить, но у дверей никого нет, коридор тоже пуст. Я медленно иду к башне факультета. Конечно, ничего экстраординарного не случилось, чтобы впадать в уныние, но Райвен ругается, Тейт не приходит, Марго злится, и это все выбивает из равновесия и изрядно портит настроение.
В нашей общей с Марго гостиной тишина и темнота, из-за двери ее комнаты пробивается полоска света. Что ж, меня там вряд ли ждут, да и время уже позднее, поэтому я иду к себе. Ссаживаю Ори в горшок, а сама, сбросив одежду на стул, иду в душ. Долго стою, меняя воду с горячей на холодную и обратно, пока усталость длинного дня не смывается, как уличная пыль. Наученная опытом ночных пробуждений, задергиваю плотные, не пропускающие свет, шторы, но оставляю створку окна приоткрытой, чтобы свежий воздух проникал в комнату. Я совсем было решила почитать на ночь, но уснула, едва коснувшись головой подушки.
Просыпаюсь от какого-то шороха. Наверное, ветер шуршит портьерами, нужно закрыть окно. Встаю и падаю обратно на кровать от удивления.
— Тейт!
— Тише, малышка, — пыхтит он, влезая в окно, — если твой куратор поймает меня, то подвесит, — он подмигивает и перебирается через подоконник, — за шиворот подвесит, как минимум.
У меня от волнения холодеют руки, а сердце замирает, будто решило убежать куда-нибудь в более спокойное место.
— Ты сумасшедший, — шепчу я, обнимая его, — ко мне никто не влезал в окно. Никогда.
— И я очень этому рад, — отвечает он, сжимая меня в объятиях.
Я вся дрожу и словно превращаюсь в натянутую струну. Хотя он не делает чего-то особенного. Обнимает, дышит в шею, так что у меня подгибаются ноги. Его ладони такие жадные, что, мне кажется, они везде. Дыхание Тейта становится все более горячим, рвущимся из груди резкими частыми толчками. А я вдруг остро ощущаю, что мы одни, и на мне только крохотная ночная.
— Я… Я не, — невнятно бормочу отстраняясь.
В голове вспыхивают все те сомнения, что мучили меня вечером. Он сюда точно не за ручки подержаться влез. А я не могу вот так. Хочу, но не могу. Руки отталкивают, а тело льнет ближе. Он подхватывает меня и несет на кровать. Садится рядом. А мне так страшно, что подкатывает паника от того, как он близко, и того, что может сейчас случиться. И одновременно хочется, чтобы был еще ближе. Чтобы унял огонь, что горит во мне.