манерами, с темной косой, узлом
скрученной на затылке - потому что это был самый быстрый способ уложить густые,
непослушные волосы, - казалась себе
рядом с Мейвис серой мышкой.
Мейвис водрузила сумку размером с небольшой чемодан на стол, пошарила в ней
и, выудив пеструю баночку с мазью,
вручила ее подруге с милой улыбкой.
- На, полечись!
Смазав липким снадобьем место ушиба, Эбигейл моментально почувствовала
облегчение.
Мейвис могла бы открыть аптеку и торговать только своими домашними
лекарствами фирмы "Бабуля Свон":
собственными снадобьями от головной боли, натуральными антидепрессантами,
средствами для увеличения объема бюста и
травами, способствующими повышению плодовитости. Она даже утверждала, что имеет
приворотное зелье, которое
подмешивает в еду своему приятелю Генри каждый раз, когда у того "начинает
блуждать глаз".
Мазь представляла собой причудливую смесь густого шоколадного цвета с
добавлением чего-то похожего на крем из
аптечного алтея. Как-то Мейвис варила такую смесь прямо здесь, в офисе, в
маленькой кухне-кофейне, но и близко не
подпустила Эбигейл к своему священнодейству.
- Я не отвечаю за то, чем все это может кончиться, - многозначительно
предупредила она тогда.
Эбигейл поблагодарила за лекарство и сделала попытку вернуть баночку, но
секретарша настояла, чтобы она оставила ее
себе.
- У каждого в домашней аптечке должна быть успокаивающая мазь, - объявила
Мейвис. - А теперь, радость моя,
рассказывай, в чем истинная проблема. Снадобье моей бабушки может снять боль, но
оно не лечит сердечные раны - а ты
вздыхала здесь так, словно у тебя отняли будущее.
Эбигейл взяла в руки блокнот и вручила его секретарше.
- Вот список поручений мистера Галлахера. В нем вся проблема.
Мейвис с огромным интересом начала проглядывать список.
- Каталог Интела, курс доллара к иене... - бормотала она. - Аспирин?
- Читай дальше. Он хочет, чтобы я нашла ему жену.
Мейвис вытаращила свои карие глаза и стала похожа на божью коровку.
- Если я обмочу свои брюки, ты будешь виновата, девушка! Ты ведь это не
серьезно?
Эбигейл потерла ушибленный лоб.
- Я тоже думала, что он пошутил. Но босс всегда такой серьезный...
- Что правда, то правда. Однажды кто-то подарил ему на Рождество кусок мыла
на шнурке, так Макс-Мидас решил, что
это намек.
- Он хочет жену и желает получить ее ко Дню святого Валентина.
- Ну что тебе остается? - Мейвис громко фыркнула. - Не обращай внимания на
его причуды, и через две недели он
сам обо всем забудет. Наш босс не в состоянии упомнить, что делал вчера, если,
конечно, речь не идет о сделках с акциями.
- Не думаю, что он об этом забудет. Это часть его двадцатилетнего плана.
- Часть чего?
Много лет назад Макс беседовал с Эбигейл перед приемом на работу и рассказал
о своих долгосрочных целях, а затем
вручил обтрепанный лист бумаги, который хранил еще со студенческих лет. На нем
были записаны его пятилетние планы
вплоть до сорокового дня рождения. К двадцати пяти годам Галлахер намеревался
завести собственное дело, к тридцати -
стать миллионером, к тридцати пяти - начать выставлять на продажу ценные бумаги,
а к сорока - найти идеальную
женщину и жениться на ней.
- Есть ли у вас соображения по поводу того, как помочь мне в достижении моих
целей? - спросил он тогда Эбигейл.
В тот момент девушка восприняла все это совершенно серьезно, потому что не
только двух первых целей, но и кое-чего
сверх того Макс уже добился. Его темно-синие глаза сверкали, как сапфиры. Глядя
в их таинственную глубину как
завороженная, Эбигейл пообещала сделать все возможное, чтобы его план был
выполнен. Она только что окончила колледж
и в двадцать лет не имела никакого опыта работы, но ее энтузиазм, должно быть,
подкупил Макса. Объяснив все это подруге,
Эбигейл снова тяжело вздохнула:
- Тогда я не обратила особого внимания на всю эту чушь об "идеальной
женщине", я и представить себе не могла, что он
действительно попросит меня найти такую. Господи, ну почему босс хочет, чтобы
именно я выбирала ему жену?
- Ну ты же выбираешь ему галстуки, не так ли?
Галстуки и все остальное, согласилась Эбигейл. Она была немного помешана на
организационной деятельности, что как
раз и требовалось Максу Галлахеру. Убедившись в этом, он постепенно свалил на ее
плечи все свои повседневные заботы,