***
Я сидела на крыльце дома и расчёсывала мокрые волосы. Мне понравилось мыться в деревенской бане. Сначала ты будто спустился в самое пекло ада, а потом заново родился, стоит только глотнуть свежего воздуха. Расчесав волосы, я отложила на крыльцо расчёску и взяла лежавший рядом сотовый. Сделав фото своего раскрасневшегося после бани лица, я стала поджидать появление Ника. В моих планах было сфоткать его в разных ракурсах, чтобы, когда я вернусь домой, смотреть на него одинокими ночами. Тяжело вздохнув, я подумала о скором возвращении домой. Не хотелось уезжать отсюда и расставаться с Ником. Хотелось позвонить маме, сказать, что у меня всё в порядке, и остаться здесь навсегда.
Никита вышел из бани и, вытирая голову полотенцем, сел рядом со мной на крыльцо.
– Дорога высохла и стала прежней. Завтра ты сможешь вернуться домой.
– Когда она успела высохнуть? Вчера был такой ливень!
Ничего не ответив, Ник встал и подошёл к забору, чтобы развесить на нём мокрое полотенце. Воспользовавшись моментом, я быстро направила на него телефон и сфотографировала.
Вернувшись на крыльцо, Ник сел и посмотрел на мой телефон.
– Что ты там делаешь? – спросил он меня.
– Да ничего, пыталась позвонить маме, но связи нет, – не моргнув глазом, соврала я. – Сфотографируемся вместе?
– Алина, – вымученно произнёс Ник и поморщился, – ты ведь знаешь, что я не люблю фотографироваться!
– Знаю, но меня это не волнует! – Я прижалась к нему и направила на нас камеру телефона. Сверкнула вспышка, и камера запечатлела довольно улыбающуюся меня и спокойного Ника, смотревшего в объектив своим невозмутимым взглядом.
– А у вас есть какие-нибудь твои детские фото? – задала я вопрос Нику, убирая телефон и прижимаясь головой к его плечу.
– Были давным-давно, но не знаю, где они сейчас, – пожал тот плечами.
– Может, спросить у тёти Кати? Я бы хотела посмотреть, каким ты был маленьким!
– Да она, наверное, и сама не знает. Давно же это всё было.
– Говоришь как старый дед, – толкнула я его и зашла в дом.
Тётя Катя заканчивала накрывать на стол и, увидев меня, сказала позвать Ника и садиться ужинать.
– Яблочный пирог? Что за праздник, мам? – спросил Ник, когда все мы сели за стол.
– Это в честь того, что у нас гостила Алина и внесла в наш дом немного жизни.
– Мы тебя любим, Алина! – Клавдия прижалась ко мне и обняла меня своими холодными руками. – Жаль, что ты не появилась раньше! За Никиту бы замуж вышла!
– Девочки, за столом не обнимаются, а едят! – улыбнулась тётя Катя, и все принялись за ужин.
После ужина я нашла их семейные фотки и, сидя на кровати, смотрела на маленького Ника.
– Так мало фоток и все чёрно-белые, – задумчиво проговорила я.
– Это всё, что осталось. Остальные фотографии съело время. – Тётя Катя пристально на меня посмотрела, будто желая что-то сказать.
– Больше нет никаких фотографий?
– Есть, одна. Наша семейная.
Открыв ящик стола, женщина достала большой портрет, который был обёрнут платком.
– Это наш семейный портрет. Он был сделан в тот день, когда я в последний раз видела своего мужа. Я редко достаю его, стараясь хранить так, чтобы время его не испортило.
Я взяла портрет, и мои глаза недоумённо расширились.
– Креативненько! – выдохнула я, глядя на изображение на портрете. Там сидел мужчина в военной форме, а рядом с ним тётя Катя. Она была одета в тёмную длинную юбку и белую блузку. Рядом с отцом стоял Ник, положив руку ему на плечо, между родителями – Клавдия, а Антонину поставили со стороны матери. Портрет выглядел очень старым, хоть на нём и были изображены люди, с которыми я жила.
Вернув портрет тёте Кате, я посмотрела на свои слегка дрожащие руки. Женщина снова обернула портрет платком и убрала его в стол.