— Нормально, — улыбнулась, правда улыбка получилась грустной, потому, что в следующий момент Виолетта нахмурилась и грозно начала:
— Варька, ну чего ты, а? Я тебе давно говорила, отчим твой, мразь редкостная! — она подошла ко мне и тряхнула за плечи. — Ты ни в чём не виновата, Варь, слышишь? Мать твоя стерва и то, что она тебя не любит не твоя вина, понятно? А на счёт отчима я давно тебя предупреждала, давно надо было от него уйти, папа бы тебе помог, а ты?…
Я не дала ей закончить, перебив:
— Вмешивать твоего отца во всё это не самая лучшая идея. И да, помощь мне не нужна, и закрыли тему! — подружка покачала головой в большой досаде, однако замолчала. Ленка же, как и всегда примирительно спросила:
— Девочки, может, не будем о плохом?
— Не будем, — кивнула Виолка, расслабившись. — Тем более, сегодня такое событие.
Ленка разрезала торт, Виолка открыла шампанское, она из нас троих единственная это умела. Я же рассматривала фотографии. Одна сразу бросилась мне в глаза, и я отцепила её от стены, взяв в руки. На этой фотографии мне было лет шесть, я стояла счастливая в красивом летнем сарафанчике, две толстые, длинные косы были перекинуты на грудь, позади меня стоял улыбающийся папа и обнимал маму за плечи одной рукой, вторая же его рука лежала у меня на плече. Я очень хорошо помню тот день. Мы тогда праздновали мой день рождения. Гуляли втроём по городу, наслаждаясь погодой, и были так счастливы, мы были семьёй!
— Нам еле как удалось найти эту фотографию, — Виолетта подошла сзади и обняла меня за плечи, а я улыбнулась и смахнула со щеки слезу. — Представляешь, она была в нашем семейном альбоме. Мама дала, сказала, что тебе точно понравится.
— Спасибо, — кивнула. — Это очень важно для меня.
Все наши фотографии, со мной с папой, наши семейные, мама выбросила, ничего мне не сказав, еще, когда мы переезжали в дом отчима. Она не хотела, что бы, хоть что-то напоминало ей об отце, возможно, она даже на фотографиях не могла смотреть ему в глаза, стыдно ей, хотя это, конечно, вряд ли.
Мы съели по кусочку торта, больше не затрагивая болезненные для меня темы, а фотографию я положила в рюкзак, чтобы не потерялась. Мы выпили, где-то половину бутылки, и тут Виолка поднялась и сказала:
— Пора тебя собирать, Варька! — я непонимающе нахмурилась и перевела взгляд на лукаво улыбающуюся Ленку.
— Куда это? — девочки переглянулись и Виолка сказала:
— А это наш с Ленкой подарок тебе. Мы заказали стол в папином ресторане, — она придирчиво меня оглядела и изрекла:- Но в таком виде, тебя туда не пустят, поэтому готовься, мы с Ленкой тебя преобразим. Я знаю, что ты терпеть не можешь платья, но в свой день рождения ты обязана потерпеть.
— Да, обязана и никакие отговорки тебя не спасут, — подхватила Ленка, а я снова засмеялась.
— Девочки, я вас боюсь, но так уж и быть доверюсь вашим умелым рукам.
Кстати, про «умелые» я не лукавила. Пока я была повёрнута на учёбе, девчонки ходили на курсы визажистов и весьма в этом деле преуспели. Поэтому я не боялась доверять им свою внешность, и сейчас сидела на кровати спокойно, пока девчонки колдовали над моими длинными волосами и лицом. К слову сказать, свои волосы я не доверяла никому, только подругам, да и было за что переживать. Волосы мои были густыми, тёмно-карамельного оттенка и очень длинные, чуть выше колен. Ухаживать за ними, конечно, сложно, но теперь уже привычно. Меня папа в детстве в шутку всегда называл: Варвара-краса, длинная коса, возможно, именно поэтому мне и жалко их остригать, да и грех такую косу обстричь!
— Готово! — спустя полтора часа мучений провозгласила Виолетта. Когда я хотела подойти к зеркалу, которое висело на стене у выхода из комнаты, подружка сказала. — Не-а, сначала платье.
Я обречённо простонала, но принялась рыться в рюкзаке и вытащила летнее нежно-голубое шифоновое платье. Его пришлось гладить, но с этим я справилась быстро, девчонки всё суетились вокруг меня, попутно воруя из тарелки фрукты. Я надела платье осторожно, чтобы не смазать косметику и не испортить причёску, но даже после этого девочки не позволили мне посмотреть в зеркало и знаете, это дико пугало. Мне, правда, было страшно подумать, что же такого они сделали, что мне теперь категорически нельзя подходить к зеркалу.
— В ресторане посмотришь, там, в холле отличное зеркало в полный рост, так что потерпи, Варька, — ̎утешила̎ меня Виола и кивнула на мои балетки. — К платью не подходят.
— Ну, ничего другого у меня нет, — пожала я плечами и тут снова влезла Ленка.
— К этому платью, подойдут мои босоножки на платформе, там ремешки как раз такого же голубого оттенка, — я кивнула, хоть и сомневалась, что смогу на них устоять. Каблуки, к слову, я тоже не люблю. Смотрятся красиво, но, на мой взгляд, обувь эта очень непрактичная.
— Девочки, давайте в темпе, такси уже здесь, — я быстро надела босоножки, и мы вышли из комнаты. За столом вахтёра всё ещё сидела Катька и, когда мы проходили мимо, лихо мне подмигнула и поздравила. Я покачала головой, вот, девчонки конспираторши и заговорщики! Украсили комнату, я уверена, что Катьку они подговорили, а теперь ещё и оказалось, что в ресторане Романа Витальевича, отца Виолетты, столик заказали. У Романа Витальевича сеть дорогих ресторанов и обед там обходится очень дорого, и я бы не пошла, но девчонки это предусмотрели, поэтому ничего мне и не сказала, а стол-то уже заказан, так, что отмазаться в любом случае не получилось бы.
К ресторану мы подъехали, когда уже стемнело.
Может, мне шампанское в голову ударило, но я всю дорогу смеялась над дуратскими шутками подруг и была впервые за долгое время счастлива. Вот он тот самый вкус свободы, о котором я мечтала уже очень многие годы.
Машина остановилась, Виолка расплатилась со словами: «Моя была инициатива, значит, я и плачу», я покачала головой, но улыбнулась. Мы прошли в ресторан, в холле по бокам стены были полностью зеркальные, поэтому я остановилась и посмотрела на себя.
— Ничего себе! — не смогла сдержаться, и было почему.
Сейчас смотря на себя в зеркало мне было сложно узнать в этой уверенной девушке, себя. Раньше я всегда была такой и сейчас была всё же рада, что поддалась на уговоры девчонок.
А они постарались на славу. Макияж вечерний смоки-айс, но такой яркий: голубые тени с переливаниями зелёного и золотого цветов, делали мои голубые глаза ярче и выразительнее, а чёрные стрелки вносили какой-то завораживающий диссонанс. На губах бежевого цвета блестящий блеск, который придавай образу некую изюминку. Волосы, это вообще отдельная история! Две небольшие косы от висков уходили к затылку и вливались, в высокий, объемный хвост, выглядело это очень необычно и красиво, а волосы теперь доходили до лопаток, вот это меня поразило, даже больше чем сама причёска с несколькими выпущенными завитыми прядями, которые обрамляли лицо и делали скулы острее, а лицо кукольнее. Платье же добавляло простоты, а нежно-голубой цвет натуральности, фасон самый обыкновенный: юбка-солнце, рукава три четверти, неплотно прилегали к телу, а струились нежными волнами, поясок дважды обвит вокруг талии и завязан узлом сбоку. Тут в общем, даже, я человек, который не любит платья, остался доволен своим видом.
— Ну, как? — с самодовольной улыбкой спросила Виола, но Ленка не позволила мне ответить, весело сказав:
— Она в восторге, смотри, как глаза горят, — я засмеялась и повернулась, к девчонкам лицом, благодарно кивнув. — Ладно, идёмте, а то тут все сейчас попадают от вида нашей принцессы.
Пока мы шли к нашему столику все на нас оборачивались и задерживали взгляды. Некоторые, даже, перешёптывались, но на тему того, что появилась «дочь хозяина», Виолка качала головой и хмурилась, ей такое внимание не нравилось, хотя она у нас девушка очень высокомерная. Мы сели за столик, отделённый от основного зала стеклянной дверью, но мы не стали её закрывать, чтобы наслаждаться спокойной музыкой.
Спустя где-то полчаса в ресторане царила расслабленная атмосфера, было много посетителей, на танцевальной площадке уже было несколько влюблённых пар. Мы с девчонками разговаривали не о чём, пили сок, ели и тут вдруг Ленка сказала: