— Ты ведь не думала, что на этом все? — спросила Киран. Ее осветленные волосы были собраны на самой макушке, а темная кожа как отполированная сияла на фоне белого шелкового халата. Вчера эта девчонка пила больше всех, а сегодня утром выглядела потрясающе, хоть бери и фотографируй. — Нет, нет, нет, нет и нет. Как думаешь, почему мы пустили тебя сюда? Теперь ты наша — двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. А это значит, все это время ты будешь делать то, что мы тебе скажем. Все верно? — с притворной серьезностью спросила она, оглядев своих подруг.
— Ну да. Я так думаю, — ответила Ариана, ее легкий южный акцент немного смягчил предательские слова.
Должно быть, они шутят. Неужели они действительно вытащат меня в самый разгар моего первого похмелья и заставят работать? После всего того, что я сделала для них, чтобы попасть сюда, им нужно что-то еще? Я думала, проверки закончились. Я теперь официально одна из них. Но, очевидно, мои мучения только начинались.
Внезапно помимо мучительной головной боли и скручивающей внутренности тошноты я ощутила пустоту — совсем невесело. Но что я могла сделать? Сказать «нет»? Ну да. И тогда я вернусь в Брэдвелл в статусе второкурсницы-пустышки раньше, чем успею послать их куда подальше.
— Держи, — сказала Киран, сунув мне пылесос. Обычно она выглядела сексуально и энергично, но похмелье состарило ее как минимум лет на десять. — Я не пылесосила у себя под кроватью с тех пор, как живу здесь. А теперь пыль раздражает мои носовые пазухи.
Я молча забрала у нее необычную штуковину и прижала ее к своей груди, остолбенев от того, что может произойти, если я снова пошевелюсь. Похоже, моя голова работала отдельно от тела.
— А когда с этим закончишь, можешь заправить все постели, — добавила Ноэль. — И пропылесосить коридоры перед завтраком. Обычный пылесос стоит в кладовке, в коридоре.
В висках пульсировало. Я уставилась на девушек в надежде, что сейчас они рассмеются и скажут, что все это шутка. Но они нетерпеливо глядели на меня.
— Вы серьезно, — прохрипела я.
Ноэль сморщила нос и помахала рукой у себя перед лицом.
— Только сначала тебе нужно почистить зубы, — сказала она. — Не хочу, чтобы моя комната провоняла твоим ядовитым дыханием.
— Лизательница окон? До сих пор? — склонив голову, спросила одна из безымянных девушек. — Может, нам изменить прозвище на что-то более подходящее? Например, Чистильщица окон?
— Или Протирательница окон, — предложила Тейлор.
— Вытирательница окон? — добавила Наташа.
Ноэль в раздумьях прищурилась.
— Нет. Это все одно и то же. Она абсолютная Лизательница окон.
Я сморщилась, когда она похлопала меня по плечу. Сильно.
— Пошлите, дамы, — пропела Ноэль.
Девушки вышли. Все, кроме Наташи, которая бросила мое одеяло на пол и, ступив на него босыми ногами, направилась в нашу общую ванную. Мне хотелось встать. Правда. Но из-за раскалывающегося от боли черепа, узла в животе и сухости в горле это казалось физически невозможным.
— И да, если не сделаешь все до завтрака, вечером будешь чистить туалеты зубной щеткой, — предупредила Ноэль, задержавшись у двери. — Своей щеткой.
— Уже встаю! — воскликнула я и села прямо. Обрушившаяся на меня комната раздробила мой череп. Я закрыла глаза от новой волны подступающей тошноты.
— Вот это моя девочка, — сказала Ноэль.
И демонстративно хлопнула дверью.
ОБОРОТНАЯ СТОРОНА
— Мне нравится, когда мои подушки взбиты, — заявила Шайен Мартин, застегивая на ушах бриллиантовые сережки-гвоздики. Эти серьги она выбрала из впечатляющей коллекции потрясающих сверкающих украшений, которые хранила в вельветовой коробочке в своем комоде. Она повернулась к зеркалу и пригладила идеально прямые светлые волосы, высокомерно окинув себя взглядом. — А простыни хорошенько разгладь. Не хочу ложиться в мятую постель.
Я провела рукой по ее стеганому одеялу из шелка, разглаживая бугорки. Но мне хотелось лишь упасть на него. Это была моя четырнадцатая кровать. Та, что принадлежит Роуз, станет пятнадцатой. Моя собственная — шестнадцатая. После того как я пропылесошу. К несчастью, у меня складывалось ощущение, что я никогда не доберусь до своей кровати, поскольку пылесос прикончит меня аневризмой. Смерть от Дайсона2.
— Ты меня слышала, Лизательница окон? — спросила она, удостоив меня косым взглядом.
— Да, — ответила я хриплым голосом. — Взбить подушки. Никаких морщинок.
Она обернулась ко мне и глубоко вздохнула. Хотя у меня в голове не укладывалось, как можно глубоко дышать в таком благоухающем ароматами месте.
— Все верно. Я говорила девочкам, что у тебя отлично получится, — сказала она, поправив манжеты своей отглаженной рубашки от Ральфа Лорена. — В тебе есть что-то от «синих воротничков»3.
Я резко остановилась, руки сжали одну из ее подушек. Я была настолько потрясена, что даже не могла сформулировать связную мысль. В голове лишь крутилось... Убить. Убить. Убить.
— Шайен, — рявкнула на нее Роуз, подняв со стула большую кожаную сумку. Роуз была крошечной, очень худенькой девушкой с рыжими волосами до подбородка и светло-оранжевым загаром, который только сейчас начинал бледнеть. Удивительно, как такая большая сумка не утянула ее вниз. — Не слушай ее, — обратилась она ко мне.
Я заставила себя улыбнуться, но у меня вдруг защипало глаза от четвертого слоя тональной основы «Эсте Лаудер», которую нанесла Шайен.
— Что? Я просто сделала ей комплимент! — сказала Шайен. — Ты же это знаешь, Лизательница окон.
— Конечно, — с натянутой улыбкой ответила я. — Уж лучше пусть у меня будет синий воротничок, чем серебряная ложка в заднице, — прошептала я себе под нос.
Лицо Шайен тут же помрачнело, но она быстро взяла себя в руки.
— Кое-кто просто не умеет себя вести, — спокойно произнесла она. — Как еще нам научить ее знать свое место?
Он взяла большую баночку с розовыми шариками румян и перевернула ее над ковром с бело-зелеными цветами, лежащим в центре паркета.
— Ой! Упс!
— Шайен! — вскрикнула Роуз.
В ответ ее соседка лишь подняла ногу и пяткой вдавила маленькие шарики в плотный узор. Меня охватило желание схватить ее за идеальные волосы и так же втоптать туда ее лицо. Но, конечно же, я этого не сделала.
— Уберешь, когда все закончишь, Лизательница окон, — приказала Шайен. — Если только ты не хочешь, чтобы я рассказала Ноэль о том, какая ты проворная.
С этими словами она развернулась и вышла. Роуз вздохнула и помедлила у двери.
— Необязательно сейчас этим заниматься. Еще есть вечер, — сказала она. — И не трать слишком много времени на мою кровать. Просто накинь покрывало, на случай если Ноэль проверит.
— А она проверяет? — спросила я.
Роуз с жалостью взглянула на меня. Очевидно, я была слишком наивна.
— Удачи.
Она тихонько закрыла за собой дверь, и я прислушалась к тому, как ее шаги стихли в коридоре. В общежитии стояла тишина, как ночью. Я посмотрела на часы. Полчаса на пылесос, душ, одеться и сходить на завтрак. Не то чтобы завтрак был обязателен, но мне нужно показаться, иначе потом Ноэль заставит меня работать в туалете. Придется от чего-то отказаться, чтобы закончить вовремя. Наверное, от душа.
Я со вздохом двинулась к кровати Роуз. Она была милой, так что мне хотелось не просто встряхнуть ее одеяло. Я разгладила простыни и покрывало, а потом подняла подушки. Между углом кровати и стеной было что-то втиснуто. Я встала коленом в центр матраса и присмотрелась поближе. Что бы это ни было, оно было сморщенное, зеленое и...
— Боже мой!
Я ладонью прикрыла рот. Это был кусочек маффина. Старый заплесневевший маффин из кукурузной муки и обертка от него, которую Роуз очевидно сунула туда после того, как однажды ночью съела его. Судя по виду, ночью в начале сентября. По всей видимости, даже сливки общества могут быть неряхами. Я развернулась, влетела в ванную комнату и, упав коленями на линолеум, согнулась пополам.