Она подошла к нему, поднялась на цыпочки и поцеловала так, как не целовала ни одна женщина.
— Жен, — простонал он. — Не делай этого…
Несмотря на собственный протест, он запустил пальцы в ее волосы и притянул к себе. Ему казалось, что время остановилось. Женевьева была чудесна, и он мечтал о ней так же сильно, как измученный жаждой человек мечтает о воде.
— Завтра ты можешь пожалеть. Я не хочу заставлять тебя страдать, — прошептал он.
Она поцеловала его:
— Не нужно меня оберегать, Лукас, я самостоятельная женщина. Не хочу думать о том, что будет завтра.
Они занимались любовью на застекленной террасе, на покрытом ковром полу. За окнами светило солнце, слышалось щебетание птиц.
А к концу дня они отправились обратно в город.
— Я никогда тебя не забуду, Лукас Макдауэлл, ты изменил мою жизнь, — шептала она ему на прощание.
— Обращайся ко мне в любое время, Жен. Я всегда тебе помогу. Только позови…
Несколько часов спустя Женевьева стояла в вестибюле приюта «Дом Энджи», размышляя о том, как чудесно прошел день. Но сейчас ей следует приступать к работе. Предстоит торжественное мероприятие — открытие приюта, и следует проследить за тем, чтобы все было так, как нужно.
— Готова? — спросил ее Лукас на следующий день, открывая двери для посетителей.
— Да. Наступил знаменательный день, ради которого мы столько трудились.
— Тогда пошли. — Он провел костяшками пальцев по ее щеке. — Давай официально откроем приют «Дом Энджи».
Она кивнула:
— Давай откроем его в честь дня рождения дочери Энджи.
Мгновение оба смотрели в глаза друг другу. А затем началась церемония открытия приюта.
Лукас шагнул на подиум. Высокий, солидный человек в черном костюме и белой рубашке, он сразу завладел вниманием собравшихся и кратко рассказал о цели открытия приюта «Дом Энджи». Затем Далия и жительницы приюта — пришли все до одной! — вышли и поприветствовали всех, кто пришел на открытие, включая соседей по району. Женщины просияли, когда их встретили аплодисментами. Вероятно, некоторые из них впервые получили всеобщее одобрение.
— Я чувствую себя звездой, — сказала Женевьеве одна из женщин.
— Ты и есть звезда, Люси, — прошептала Женевьева, и слезы навернулись на ее глаза, когда Люси подошла к ней и обняла.
Смахнув слезы, Женевьева увидела, что Лукас смотрит на нее в упор. Он казался ей воплощением всех ее грез, мужчиной, который никогда не будет вместе с ней. Каким-то образом ей все-таки удалось улыбнуться и поднять выше подбородок.
— А вот женщина, которая так много сделала для открытия приюта «Дом Энджи», — произнес Лукас, застигнув Женевьеву врасплох.
Она стояла и улыбалась присутствующим, благодаря их за аплодисменты.
Затем наступила очередь благодарить всех спонсоров. Потом гости приступили к закускам, полились беседы, многие стали осматривать здание приюта.
А затем Женевьева обратилась к женщинам, которые поселились в приюте «Дом Энджи»:
— Сегодня нам предстоит еще одно дело. Наши новые жильцы хотят кое-чем с вами поделиться, особенно это касается Лукаса — человека, который открыл приют для женщин, столкнувшихся с серьезными проблемами в жизни. Благодаря ему они обрели покой, уверенность, крышу над головой. Здесь они смогут начать жизнь заново. Эти восемь женщин, которых вы уже знаете, необычные леди, и они хотят по-особенному поблагодарить Лукаса. Они намерены сообщить ему, что значит «Дом Энджи» для всех нас, которым посчастливилось назвать приют своим домом. Итак, чтобы не говорить лишних слов, я предлагаю вам посмотреть в окна, где вы увидите художественную выставку приюта «Дом Энджи».
Закончив речь, Женевьева пристально посмотрела в глаза Лукаса. И понадеялась, что он не слишком смутится от всеобщего внимания.
— Дамы, — тихо сказала она. — Этот дом ваш, вы в нем хозяйки. Приступайте.
После ее слов каждая из женщин подошла к окну. По кивку Женевьевы начали поднимать тяжелые шторы, за которыми скрывались восемь полотен. Каждая картина отражала настроение и способности художника. Были картины с изображением цветов в красно-сине-желтых тонах; на некоторых картинах были представлены птицы и животные; несколько картин представляли собой зеркальную мозаику и коллажи. Но во всех картинах читалось нечто общее — своеобразное послание для Лукаса.
Вперед вышла первая женщина и застенчиво улыбнулась.
— Лукас дал мне шанс начать жизнь заново, — сказала она.
— Лукас дал мне надежду, когда я отчаялась, — произнесла следующая женщина.
— Лукас заставил меня поверить в то, что я снова буду улыбаться.