Бабка-Ихтиандр бросилась удирать, но «полисмены» поймали ее, взяли на руки и понесли, чтобы посадить в бочку с водой, которая стояла во дворе Селезневых.
Натка на всякий случай догнала бабушку и на ходу начала инструктировать:
— Смотри, глубоко не опускайся, чтобы в трубку вода не налилась, а то захлебнешься.
— Знаю, Натанька, знаю.
Не у одних Селезневых в этот день было радостно. На всех хуторян разошлась эта радость, даже тех, кто на свадьбе не был, она коснулась. У прилавка в сельмаге рассказывали о ряженых, в толпе, встречающей табун коров, похохатывали насчет того, как «американцы» чуть не утопили в бочке бабушку Домашку. Лишь только Ванятке Бугаеву в этот день было не до смеха. Так хорошо пошло их дело и так плохо кончилось.
МИР НЕЗНАКОМЫЙ, ИНТЕРЕСНЫЙ
У Шуры захватывало дух от мысли, что вот сейчас она скроется под водой и увидит то, с чем рядом жила, но чего никогда не видела. Натка предостерегала:
— Смотри не забывайся, трубку изо рта не выпускай.
Из дома девчонки взяли стеклянные банки, чтобы собирать в них озерных животных.
У Шурки захватывало дух еще и потому, что ей придется брать в руки пиявок, которых она боится. Признаться в этом сестре боялась.
С замиранием сердца она шла по дну озера, поросшему роголистиком. Натка, шедшая впереди, обернулась, кивнула головой и, присев, скрылась под водой. Шурка присела тоже.
Вот уж не думала Шурка, что бывает так. Ей казалось, что под водой как в темном царстве. На самом же деле здесь столько солнца! Озерная трава, освещенная солнцем, сверху видится обыкновенной зеленой, а в воде — изумрудной. Непривычным, даже странным, показалось ей слышать собственное дыхание. Наверно, врач, приложивший к спине больного стетоскоп, так хорошо не слышит его дыхание, как слышит в воде свое дыхание аквалангист. В трубке так шумит, будто рядом работает кузнечный мех.
Все гораздо проще казалось ей, когда она, тренируясь, дышала через трубку на берегу. В воде почему-то дышать было тяжелее и потому боязно. Наверное, сразу бы поднялась, когда б не было так интересно под водой.
Совсем иным виделся подводный мир через стеклянное окошко. Будто не водоросли, не растения видятся ей в окошко, а непролазный лес диковинных деревьев. Шура провела рукой над вершинами «деревьев», и они, сбрасывая с листьев ил, мягко закачались.
Сверху видится много разных животных, но совсем не столько, сколько их есть на самом деле.
Под листом стрелолиста дремала толстая пиявка. Натка наклонила лист и погладила пиявку. Не испугалась она, поплыла за Наткиной рукой. Натка подставила ладонь. Пиявка опустилась, пощекотала ладонь пятачком-присоском и, присосавшись, замерла.
Натка принялась снимать пиявку, чтобы положить ее в банку, но та не хотела отрываться, вытягивалась в нитку, но держалась. Брезгливая Шурка чуть не выронила изо рта трубку. Поднялась. Поднялась и Натка. Вынув изо рта трубку, спросила:
— Боишься?
— Боюсь, — призналась Шурка.
— Я сама буду ловить, а ты банку держи.
Какие все-таки страшные животные в озерах. Вот плывет что-то темно-коричневое, спина рубчатая, как бабушкин рубель[2], голова большая, черные челюсти похожи на рога. Наверное, больно кусается. Шурка подалась от этого страшилища, а Натка ловко поймала его и посадила к пиявке.
Как непривычно быть под водой: хочется все время спрашивать, а нельзя. Вот это, что за чудо? Шурка толкает сестру и показывает на траву, которая плавает перед глазами. На корнях травы множество усатых шариков. Шурке хочется сказать, что эту траву нужно взять в ботанический уголок музей. Натка делает знак, показывая пальцем на глаза: мол, внимательнее гляди.
В корнях травы много прозрачно-зеленых рачков. Они прыгают вверх и вниз, крутятся около усатых шариков. Вот один рачок забился под усы, и Шурка увидела, как шарик открыл рот, и рачок нырнул внутрь. «Вон оно что, — подумала Шурка. — Это же домики, где живут рачки».
Натка взяла траву и, осторожно заправляя корни, положила в банку.
Потом они шли по илистому дну до тех пор, пока Натка не встретилась еще с одним чудом. В кустах роголистика на паутинках-канатиках висел белый колокольчик. Под этим колокольчиком, как в прозрачном шатре, сидел настоящий паук. Натка ладошками подцепила колокольчик и сняла его вместе с пауком. Шурка хотела остановить Натку, подалась к ней. Хотела крикнуть: «Подожди! Дай посмотреть еще». Раскрыла рот — и трубка выпала…
— Чудачка ты, — сказала Натка, выбираясь на берег. — Паук этот не простой, а водяной. Мы его посадим в школьный аквариум, и он снова сделает себе такой же шатер.
2
Рубе́ль — узкая доска из твердого дерева с поперечными выступающими рубцами. С его помощью по столу катали намотанное на валик (скалку) мокрое белье и тем самым оттирали и разглаживали его. Отсюда поговорка «Не мытьем, так ка́таньем». —