— Не могу, только не так. Не без обязательств. Не хочу снова быть такой, как все остальные девушки.
— Ты совсем не похожа на них, — пробормотал он, все еще прижимая руки к моим щекам, теплые и нежные.
Я снова почувствовала, как проваливаюсь в его глаза.
— Но ты обращался со мной, как с ними.
— Я не знал, как вести себя рядом с тобой. Я… я был сбит с толку.
— Сбит с толку? Ты?
Он ухмыльнулся.
— Потому что это была ты. И потому что ты была моей первой девственницей. Никогда не хотел обременять себя подобным в памяти женщины. Особенно, если девственница — ты.
Ой. Я вырвалась из его хватки.
— Извини, что так тебя обременяю, — сказала я, закатывая глаза.
— Нет, — сказал он низким голосом, от которого у меня по спине снова побежали мурашки. Я была в полной заднице. — Должен сказать, мне нравится быть единственным.
— Единственный вариант предполагает, что других не будет, но поскольку мы даже не встречаемся, в конечном итоге будет кто-то еще.
Лицо Ксавье потемнело. Он схватил меня за бедра.
— Не хочу, чтобы там был кто-то еще. Ни Блейк, ни кто-либо другой.
Я отрицательно покачала головой.
— Значит, мы зашли в тупик.
— Эви, — сказал Ксавье с болью в голосе.
Я отстранилась от него, и он убрал руки с моих бедер.
— Нет. Ксавье, есть только один способ заполучить меня, и это в настоящих отношениях, а не в качестве интрижки.
Он не остановил меня, когда я повернулась и пошла прочь. Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовала себя разгоряченной и взволнованной. Когда я обнаружила Блейка за стойкой бара с бокалом в руке, старающегося не обращать внимания на толпу женщин, пытавшихся поймать его взгляд, меня захлестнула волна вины.
— Мне очень жаль, — сказала я ему.
Он улыбнулся, но улыбка была менее яркой, чем раньше.
— Ты в порядке?
— Да, я в порядке. Сожалею о том, что сделал Ксавье.
Он стоял, нахмурившись.
— Извиняться за это нужно не тебе. Хочешь уйти?
— Да, больше не в настроении для вечеринок. Пожалуйста, не сердись.
Он покачал головой.
— Вовсе нет. Это был прекрасный вечер, пока не ворвался Ксавье.
— Точно, — сказала я с легким смешком. Мои глаза были прикованы к сцене позади Блейка, где Дакота бросила свой напиток в лицо Ксавье, развернулась и умчалась.
Блейк проследил за моим взглядом.
— Ты и он? — В его голосе не было осуждения, только намек на смирение.
— Нет, все не так, — быстро возразила я.
— Хорошо, — сказал Блейк, но я видела, что он мне не поверил. Мы вышли из клуба и на обратном пути к моему дому он завел со мной вежливый разговор, но я видела, что он был более осторожен, чем раньше.
Когда он остановился перед домом, я повернулась к нему.
— Это был прекрасный вечер, и ты замечательный парень.
Он поморщился.
— Уже слышал эти слова раньше, — с горечью сказал он. — Женщины всегда влюбляются в мудаков. Ксавье — живое тому доказательство.
Я хотела возразить, но тут же закрыла рот.
— Мне очень жаль, — в конце концов, сказала я. — Было бы несправедливо по отношению к тебе продолжать встречаться. Прямо сейчас для меня не самое подходящее время, чтобы искать серьезных отношений.
Блейк кивнул.
— Все в порядке. Спасибо за вечер.
В последний раз улыбнувшись, я вышла из машины.
Фиона ждала меня в прихожей, как нетерпеливый щенок. Один взгляд на мое лицо, и она нахмурилась.
— Только не говори мне, что он тоже оказался засранцем.
— Нет, он был джентльменом.
— Тогда что же?
— Ксавье толкнул Блейка, когда тот попытался поцеловать меня.
— Что он сделал? Он что, с ума сошел? Ты его ассистентка, а не подружка. Завтра я надеру ему задницу.
Я коснулась ее руки.
— Не надо, просто оставь это. Не хочу больше никаких драм. С меня хватит.
Глава 17
Я встретился с братом в нашем любимом пабе, где каждую неделю был новый выбор крафтового пива на разлив и лучшая рыба и чипсы в городе. Марк уже сидел в нашей обычной кабинке, когда я вошел. Я помахал хозяину паба, который никогда не делал из мухи слона, когда я приходил. Это было место, где мне не нужно было беспокоиться о папарацци, фотографирующих меня. Прошлой ночью они уже достаточно натворили. Не покупал таблоиды, но мельком видел их заголовки, и все они включали меня. Большинство из них с Блейком и Эви, некоторые с Дакотой, когда она бросила свой напиток мне в лицо. Против последнего я не возражал. Первое приводило меня в бешенство, потому что я знал, что фотографии будут беспокоить Эви.