"Грязное место!", сказал мужчина рядом с пьяным. "Я не выношу эту вонь. Не могу есть. Не ждите, что я буду спать в этом блохастом отеле еще одну ночь." Он резко ушел, столкнувшись с рукой Анны и заставив ее отодвинуться на шаг-другой. "Извините", сказал он, не останавливаясь, но в тоне его голоса не было ничего кающегося или извиняющегося. Он даже не взглянул на нее.
С того мгновения, как он, толкнув, вынудил ее начать двигаться, Анна продолжала идти. Она даже не осознавала, что идет к театру Форда, пока не повернула на Одиннадцатую-стрит. Это была плохая идея, но она не могла удержаться. Она зашагала быстрее.
"Билетов нет, мисс", сказал ей Джеймс Р. Форд, прежде чем она открыла рот. Она здесь была не единственная. Небольшая толпа стояла у дверей театра. "Абсолютно все продано. Это потому, что будут присутствовать президент и генерал Грант."
Джеймс Форд держал в руках американский флаг. Он поднял его. "Я как раз украшаю президентскую ложу." Это было последнее представление не слишком удачной пьесы. Он и думать не мог, что продадут все места. Он подумал, что на лице Анны увидел разочарование. Сам он был счастлив и это сделало его добрым. "Они там репетируют внутри", сказал он ей. "Для генерала Гранта! Вы просто зайдите посмотреть."
Он открыл дверь и она вошла. Три женщины и мужчина вошли вместе с нею. Анна никого из них прежде не видела, но предположила, что это друзья мистера Форда. Они протиснулись в двери за нею, а потом и сели рядом с нею на плетеных стульях с прямыми спинками сбоку от сцены.
Сама Лаура Кин стояла за кулисами, ожидая своего выхода. Занавес был уже поднят, так что Анна хорошо ее видела. На щеках ее были красные круги румян.
Сцена была неглубокой. Миссис Маунтчессингтон стояла на ней со своей дочерью Августой и Асой Тренчардом.
"Все, что я страстно желаю - это любви", говорила Августа. От нее разило неискренностью.
Анна повторила эти строки про себя. Она вообразила себя актрисой замужем за ДжУ, как он ухаживает за ней ежедневно перед тысячной аудиторией в сотнях разных городов. Они играли бы любовные сцены снова и снова, и каждую так же правдиво, как первую и последнюю. Она едва бы различала, где находится ее настоящая и ее воображаемая жизни. Она не думает, что так можно заработать много денег, но даже представить себя богатой для нее казалось счастьем.
Августа желала быть бедной, но любимой. "Теперь у меня нет состояния", ответил ей Аса, "но я стану любовью, которую готов излить на вас, как яблочный сироп на жареную свинину."
Женщины удалились. Он остался один на сцене. Анна видела, как Лаура Кин беззвучно повторяет его реплику, в то время как он сам ее произносит. Женщина, сидящая рядом, изумила ее, повторяя ту же строку, только громким шепотом.
"Что ж, я полагаю, что знаю достаточно, чтобы видеть вас насквозь, вы хитроумный старый ловец человеков", сказал третий. Анна повернулась к своей соседке, которая взглянула в ответ. Ее произношение, подумала Анна, должно быть, английское. "Вы любите театр?", спросили она Анну шепотом. Потом ее лицо изменилось. Она смотрела на что-то над головой Анны.
Анна тоже посмотрела. Теперь она поняла выражение лица женщины. В президентской ложе стоял Джон Уилкс Бут, глядя вниз на актеров. Анна встала. Соседка поймала ее за руку. Она была значительно старше Анны, но не настолько, чтобы Анна могла совершенно отмахнуться от ее возможного влияния на Бута.
"Вы знаете его?", спросила женщина.
"Он друг моего брата." Анна не имела намерения представляться. Она попыталась ускользнуть, но женщина еще удерживала ее.
"Меня зовут Касси Стрейкмен."
"Анна Сюррат."
Что-то быстро промелькнуло в глазах женщины. "Вы не родственница Мэри Сюррат?"
"Это моя мать." Анна начала ощущать легкую тревогу. Так много людей интересуются ее скучной, печальной матерью. Анна попыталась высвободиться и к своему изумлению обнаружила, что не может. Женщина не отпускала ее.
"Я слышала о ваших меблированных комнатах", сказала миссис Стрейкмен. Было учтивым считать ее замужней женщиной. И учтивость явно была большей, чем она того заслуживала.
Анна снова подняла глаза на ложу. Бут уже ушел. "Позвольте мне пройти", сказала она миссис Стрейкмен так громко, что услышала сама Лаура Кин. И с такой силой, что миссис Стрейкмен наконец-то отпустила ее.
Анна покинула театр. Улицы были запружены народом и она нигде не видела Бута. Вместо этого, пока она стояла на груде кирпичей, глядя вначале направо, а потом налево, с нею снова поравнялась миссис Стрейкмен. "Вы идете домой? Может, пойдем вместе?"
"Нет, у меня поручения", ответила Анна. И быстро ушла. Она уже сердилась, потому что надеялась остаться и повидать Бута, который должен был быть где-то поблизости, но миссис Стрейкмен заставляет ее чувствовать большое неудобство. Один раз она оглянулась. Миссис Стрейкмен стояла в маленьком кружке своих друзей, оживленно разговаривая. Она размахивала руками, как европейка. Анна нигде не видела Бута.