- Что? Не пускают? Так ты ко мне заходи. Погреешься, поешь перед обратной дорогой, праздник отметим. Я новый самогончик сварила, нектар просто! Для себя делала, такого в магазине не сыщешь!
Гарри недолго поколебался и пошёл на зов, как заворожённый: самогонный талант Трофимовны он ценил.
Подмосковье. Январь 1999 года. Павел
- Доброе утро! – у калитки стояла милая женщина неопределённого возраста в старомодных нелепых очках. – Вы не знаете, здесь никто домработницу не ищет?
Фред, болтавшийся до этого по кустам в поисках развлечений, тут же очутился рядом и заворчал недовольно. Павел воткнул лопату, которой чистил дорожки, в сугроб и распрямился. Улыбнулся незнакомке:
- Увы, не в курсе, простите, – и развёл руками.
Женщина явно погрустнела и собралась уходить. Глядя на её худенькую спину в старомодном пальто и понурившуюся головку, Павел вдруг решился:
- Подождите!
Она с надеждой обернулась.
- Я ищу. Кажется. Вы здесь, в посёлке живёте?
- Да, - женщина неуверенно улыбнулась и уже веселее добавила:
- Конечно! Я тут недавно, и мне очень нужна работа. Я хорошо готовлю, могу дом вести, я сильная и быстрая. Я вам пригожусь, вот увидите!
Павел неловко усмехнулся:
- Чувствую себя Емелей из сказки. Отпусти меня, добрый молодец, я тебе пригожусь! Вас там печка за углом случайно не дожидается?
У гостьи нервно дрогнул уголок рта, и Павлу стало неловко: он глупо и несмешно пошутил, а бедная женщина смутилась. кашлянул и доброжелательно спросил:
- Вас как зовут?
- Наташей…
- А меня Павлом. Ну, вот и познакомились. Когда можете выйти на работу, Наташа?
Она всполошилась, радостно закивала:
- Да когда скажете!
- Тогда давайте завтра. А вы условия не хотите обговорить?
Наташа явно растерялась, но быстро опомнилась:
- Да мне очень работа нужна, а в Москву ездить не хотелось бы, вот я и не спрашиваю о зарплате. Лишь бы взяли.
Павел недоуменно пожал плечами:
- Ну, тогда спасибо за доверие, не волнуйтесь, я вас не обижу.
- Спасибо, - снова заулыбалась Наташа. – Тогда до завтра? Мне к девяти приходить? Или вы хотите, чтобы я в доме жила постоянно?
- Нет-нет, постоянно не надо! Давайте к девяти. До свидания.
Когда калитка за Натальей захлопнулась, Павел передёрнул плечами: и не думал, что нанимать прислугу будет так неприятно. Может, надо было всё-таки самому справляться? Ну, да ладно. Не поладим – всегда можно будет опять перейти из категории хозяина поместья в категорию скромного самостоятельного домохозяина. А так вполне симпатичная женщина, интеллигентная, гораздо приятнее той, первой, глядишь, всё хорошо выйдет. Тогда можно будет спокойно дом на неё оставлять.
На следующее утро ровно в девять Наталья постучала в дверь. Павел провёл её по дому, всё показал. Фред ворчал не переставая и таскался за ними по пятам. Павел сначала молча удивлялся такому явному неудовольствию, потом начал сердиться, цыкнул на пса. Тот обиженно вздохнул, ворчать перестал, но по-прежнему маячил рядом чёрной укоризненной тенью. Дом был непривычно тих. Павлу даже показалось, что Старик чем-то недоволен. «С ума схожу я что ли, жду реакции дома на каждого, кто переступит порог?» - он поёжился и обратился к Наталье:
- Вас я попрошу готовить, следить за домом и при необходимости помогать мне с ремонтом. Ну, не совсем с ремонтом, а помыть, убрать, подготовить к работам — ничего чрезмерного или слишком сложного.
Она молча кивнула.
– Как вам дом? – спросил он из вежливости, не очень понимая, о чём говорить с малознакомой довольно молодой особой, которая с этого утра стала его… кем? Он растерялся даже. Прислугой, что ли? Домоправительницей? Сразу вспомнилась незабвенная домомучительница фрекен Бок. Горничной? Он тут же почувствовал себя крепостником и рабовладельцем. А также сатрапом, деспотом и тираном. В одном лице.
Так. Ладно. Остановимся на помощнице по хозяйству. Самый нейтральный, пожалуй, вариант.
Новоиспечённая помощница молчала. Он повторил:
- Так как вам дом?
- Ну… Большой… - энтузиазма в голосе не было. Павлу стало неприятно. Подумал даже, что ненадолго задержится у него фрекен Наталья. Ладно, поживём – увидим.
Но фрекен Наталья оказалась довольно ловкой, быстрой и незаметной. Она неплохо готовила и уже на обед порадовала Морозова постными щами и свекольными котлетками – он предупредил о том, что до Рождества постится. Перебивашийся в последнее время всухомятку Павел ел, жмурился от удовольствия и думал, что быть крепостником и рабовладельцем, пожалуй, неожиданно приятно.