- Она к батарее привязана, сейчас я развяжу, посвети мне. – Павел сунул ей свой фонарь, с трудом отвязал затянувшиеся узлы от железной трубы отопления и, ослабив, стянул петлю с шеи собаки. Гера лизала его лицо и руки, поворачивалась к Злате и лизала её тоже, а под лапами у неё крутился совершенно счастливый Банзай.
- Банзайка! Банзаюшка! Как же ты нашёл её? Как же ты смог? – Злата плакала, схватив кота и прижав его к себе. – Мы ведь вчера по этой дороге всё избегали, а так глубоко не заходили, вот и не нашли. Герася, ведь следов твоих не было от дороги, как же ты сюда попала? Кто же с тобой так?
Павел встал, потянул Злату за руку и, наклонившись, поднял собаку. Злата пошла за ним, из-за его плеча освещая ему путь, а у входа в комнату нагнулась, чтобы поднять бабушкину лампу. И снова какое-то неприятное чувство остро царапнуло сердце, но не задело мозг. Злата на секунду замерла, пытаясь всё-таки оформить чувство в мысль, но Банзай подбежал, ткнулся счастливой мордой в руку, и мысль ускользнула. Злата раздражённо потрясла головой, надеясь вернуть неясное ощущение, но напрасно.
В ветеринарной клинике народу почти не было. Сергей Иванович внимательно осмотрел Геру, охал и ахал, слушая рассказ Павла:
- Да что ж это такое происходит? Уму не постижимо! К счастью, с Герой, похоже, всё в порядке. Вы пару дней, конечно, повнимательнее к ней приглядывайтесь, чтобы не упустить симптомы возможной простуды. Но вообще всё неплохо. Да и простыть по идее она не должна: шерсти много, стригли давно, так что она хорошо обросла и вряд ли сильно мёрзла.
Осмотрел он и Банзая. Но тот был в полном порядке, только сердито мылся, стряхивая с себя прилипшую паутину и пыль.
- Да, ты, парень, герой, - удивлённо хвалил его Сергей Иванович. - Хотя… кошки и не на такое способны. Я, наверное, в это не поверил бы никогда, если б не был ветеринаром и не наслушался самых разных историй о них. Невероятные существа. И Банзай это в очередной раз доказал…
Когда они вернулись домой вместе с найденной Герой, бабушка и дед чуть не плакали. Счастливая Гера лежала на своём полосатом цветном коврике, связанном бабушкой, а та подтаскивала и подтаскивала ей то мясо, то печёнку, то любимые блинчики, пока дед, сам не знавший, куда деться от радости, не остановил её:
- Надежда, уймись, ей плохо станет!
Бабушка всплеснула руками, кивнула, даже села ненадолго, но через минуту опять подхватилась и продолжила хлопотать. Теперь уже вокруг уминавших её коронный пирог с рыбой Павла и Златы.
Когда Павел собрался уходить, Злата накинула дублёнку и вышла с ним на крыльцо. Было холодно, яркие ледяные звёзды остро, внимательно смотрели на них. Злата улыбнулась счастливо и безмятежно:
- Спасибо тебе за всё… Обо мне никто и никогда так не заботился.
Павел запахнул на ней дублёнку поплотнее и прижал Злату к себе:
- Я всегда буду о тебе заботиться, я же обещал.
Они долго стояли, обнявшись, на крыльце. Бабушка, не выдержав, выглянула было в окно, но дед тут же подошёл и решительно задёрнул шторы:
- Не мешай! Не видишь, ей впервые в жизни настоящий мужик встретился, а не… - он усмехнулся, сдерживаясь, - не сопля в штанах.
- Помнится, кто-то говорил, что Павел бандит, - коротко фыркнула бабушка.
- Ну, чего не знаю, того не знаю, а мужик стоящий.
Москва. Январь 1999 года. Вместе
В четверг, как и планировали, поехали забирать вещи Златы из Кунцева. Ей было страшно. Она с трудом себе представляла, в каком состоянии будет Гарри и как их встретит. Звонить ему и предупреждать о приезде заренее Злата намеренно не стала: слишком хорошо она знала его и понимала, что он способен на многое, когда чувствует себя уязвлённым.
Гарри открыл дверь в синем велюровом халате до пола, её давнишнем подарке (Злата сразу вспомнила, как старательно вышивала на воротнике, изнутри слова поздравления, и ей стало противно), и с рюмкой в руке. Судя по запаху – пил водку. «Ну, и то дело, подумал Павел. - Не шампанское же пить, с утра пораньше, право слово. У нас всей стране известно, кто пьёт шампанское по утрам».