– Все, я не намерена это слушать, – резко оборачиваюсь и быстро иду к выходу. Плевать на чемодан. Плевать на все.
Слезы душат, но я не реву. Никогда не реву при нем, хотя до смерти обидно.
– Ви! – кричит вслед. – Виолетта! Стой!
Я иду быстрее, он все-таки меня ловит и, схватив за локоть, поворачивает на себя.
– Ладно, извини. Переборщил, – не смотря на мои протесты, обнимает.
Мне неприятно, но изобилие любопытных глаз мешают избавиться от его рук.
– Просто когда я увидел рядом с тобой этого… Крышу сорвало. Ты же меня знаешь.
– Тебе не надоело, Игнат? Тебя самого не тошнит, скажи? – вздыхаю, ощущая невероятный груз усталости. Не физической, нет… моральной. – Мы живем вместе почти три года. Три! Ты ни разу не ловил меня на измене: никаких переписок, левых друзей в соцсетях, никаких ухажеров, заигрываний с однокурсниками. Универ, дом, ты. И так каждый день. Но все равно ты ежедневно находишь повод заподозрить меня в измене. Даже мысли мои тебе кажутся крамольными! Если я молчу, значит, точно думаю о другом мужчине.
– А ты не думаешь? – снова стискивает зубы. Настолько сильно, что играют желваки. И смотрит так пристально, будто на самом деле мысли мои читает. – Нет?
– НЕТ! – выплевываю отрицание и все-таки избавляюсь от неприятных сейчас рук.
Три долбаных года. А его призрак по-прежнему стоит между нами, как в тот самый день, когда я все-таки дала согласие улететь с Игнатом в Москву.
Тогда я мало что соображала. Не думала. Не строила планов. Я просто хотела уехать отсюда как можно дальше, чтобы забыть... И не планировала возвращаться, но жизнь внесла свои коррективы: отец Игната скончался, передав свое дело – ветеринарную клинику, сыну.
И вот я снова здесь. В родном городе. Месте, где прошло мое детство и юность. Где я была так счастлива. И так несчастна.
ОН бросил меня здесь.
Часть 2
– Дом не очень большой, но вроде бы уютный, – Игнат ходит по полупустым комнатам, демонстрируя обстановку. Из аэропорта мы ехали в абсолютной тишине, и только лишь здесь он неожиданно оживился. – Залог за полгода я внес, а потом выкупим, да? Место хорошее. Магазин, кафе, детский сад рядом…
– Мне нравится.
– Прозвучало как "отвали".
– Ты слышишь то, что хочешь слышать! Я сказала, что мне нравится.
Он окидывает меня тяжелым взглядом, но тут же рисует улыбку.
– Ладно, пойдем, покажу второй этаж.
Дом действительно симпатичный, мне нравился он еще в детстве. А если точнее, тогда он вообще казался мне замком из сказки – таким большим и добротным. Я ходила мимо него в школу и всегда заглядывала в горящие теплым светом окна. А теперь его прежние хозяева, Титовы, уехали, чуть обветшалый дом теперь сдают…
Могла ли я когда-нибудь подумать, что буду жить здесь? Нет. Никогда.
Как и не думала о том, что брак – это далеко не счастливая сказка.
– Ремонт, конечно, косметический. Пока. Но потом можем и капитальный замутить, когда подкопим, – воодушевленно делится муж. Его рука лежит на моей талии, и я ничего так сильно не хочу сейчас, как от нее избавиться.
Он не просто испортил мне настроение – в очередной раз унизил меня своей патологической ревностью, и забыть это не так просто. А от того, что он стоит и делает вид, что ничего не произошло, еще хуже.
– Эту комнату я бы под свой кабинет забрал, если ты не против. Окно большое, много света. А вот это, – распахивает дверь и обводит свободной рукой помещение, – идеальная детская.
Закатываю глаза, что не скрывается от Игната.
– Я не говорю, что прямо сейчас. Но когда-нибудь ты же подаришь мне сына?
– Господи, Игнат, мы только-только закончили универ, о каких детях вообще может идти речь?
– А что такого? Мы вместе три года, нормальный срок, отношения проверили.
– Не боишься, что я загуляю на восьмом месяце по пути в женскую консультацию? – язвлю, но он улыбается:
– Не боюсь. Я буду тебя везде сопровождать. Ни на шаг не отойду! И вообще, я не считаю, что рано. Моя мама родила меня в девятнадцать. Да что далеко ходить – твоя подруга скоро поведет свою дочь в ясли.
Кольнуло.
Мы поссорились с Ийей около трех лет назад, перед моим отъездом в Москву, и с тех пор ни разу не виделись. И даже не общались. Мама рассказывала по телефону, что она родила. От кого, замужем ли – я не спросила. Намеренно. Потому что если в ее жизни произошли такие глобальные перемены, и она не соизволила закопать топор войны и поделиться ими со мной, значит, не такая уж крепкая была дружба.
Не хотелось ворошить, я вычеркнула прошлое из жизни. И плохое, и даже хорошее. Уехала начать с чистого листа, а в итоге… От себя не убежишь.