Он бросил быстрый взгляд на часы и увидел, что Слоан будет у него меньше чем через сорок минут. Стоило ему подумать о ней, как его сердце начало биться медленнее и ровнее. Слоан… В одном ее имени звучали спокойствие и мудрость, которых не хватало истеричным малолеткам вроде Венди. Со Слоан можно было не торопясь поговорить об искусстве и о текущем положении дел, распить бутылочку вина, сходить в ресторан или на выставку.
Именно она рассказала ему о вакансии преподавателя в закрытой приготовительной школе на Манхэттене, где учился ее младший брат. «Что ж, – подумал Стивен, – возможно, мне действительно пора вернуться в восточные штаты». Если он уедет, Венди и прочим будет легче его забыть. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.
И все-таки он поехал на эту последнюю встречу с Венди. Он ненавидел себя за это, но она так просила… Сначала он решил было никуда не ездить, но ее письмо не давало ему уснуть до самого рассвета. Потребовались три порции бурбона, чтобы заглушить, наконец, ее плаксивый голос, который звучал и звучал у него в ушах. Только тогда, уже под утро, Стивен ненадолго задремал, но и то лишь после того, как решил все-таки съездить на это последнее свидание. «Быть может, – думал он, – мне удастся воззвать к ее здравому смыслу, объяснить, что все кончено, вдолбить в ее птичьи мозги несколько истин, которые позволят ей жить дальше без меня».
И вот он поднялся на утес.
– Стивен… – В ее устах его имя всегда звучало как дразнящее обещание, и он сразу понял, что приезжать ему все-таки не следовало.
– Здравствуй. – Он старался говорить самым нейтральным тоном и даже сложил руки за спиной. Он должен рассчитывать каждое движение, каждый жест, тщательно взвешивать каждое слово и интонацию, чтобы ненароком не разбудить в ней ложные надежды. «С самого начала, – думал он, – следует дать ей понять, что продолжение невозможно».
– Вот не думала, что ты появишься… Я надеялась, но… – Она сделала шаг ему навстречу, и Стивен попятился.
– Венди… – начал он нарочито медленно, стараясь, чтобы ее имя встало между ними как непреодолимый барьер. – Венди… – Последний слог он произнес с усилием, чтобы она поняла: он устал. Он больше не хочет продолжать с ней отношения. Кончено.
Она поняла. Во всяком случае, ее обнаженные плечи сразу поникли. Порыв ветра с океана натянул тонкую ткань блузки, обрисовав округлые молодые груди девушки, глядя на которые Стивен вспомнил их долгие, неспешные вечера и уик-энды вдвоем, когда он спускал с ее плеч эти тонкие проймы, обнажая готовую к поцелуям грудь. Он не сомневался, что эту блузку Венди надела намеренно, но когда он взглянул на нее, то увидел, что обожания, которое он привык видеть на ее лице и в глазах, нет и в помине. Сейчас ее взгляд выражал такое безграничное отчаяние, что он внутренне содрогнулся.
«Я должен уйти, уйти сейчас же, – подумалось ему. – Я должен спуститься к машине и уехать, чтобы никогда не возвращаться».
– Я… не понимаю. Все было так хорошо, а теперь… Может, я что-то сделала не так?.. – Ее глаза наполнились слезами, и это был еще один знак, еще один отчетливый сигнал, что ему пора бежать без оглядки.
Но он не двинулся с места. Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не видит, Стивен взял ее руки в свои и погладил, вызвав на губах Венди слабую улыбку.
– Нам было хорошо вместе, Венди, – сказал он самым прочувствованным голосом. – И вместо того, чтобы грустить о том, что все закончилось, нужно радоваться тому, что у нас – у тебя и у меня – это было… – Эти слова он приготовил и отрепетировал еще в машине, пока ехал сюда. Ему казалось – к ним она не сможет не прислушаться.
– Но почему это должно было кончиться?
– Все кончается, Венди.
– Мне кажется, ты просто забыл… – проговорила она так тихо, что в первый момент ему показалось – эти слова адресованы не ему.
Стивен ничего не ответил. Теперь они стояли совсем близко, и его окутывал знакомый запах ее духов – смесь ванили и жасмина, которой до недавнего времени пахли все его простыни.