– Возможно, до вчерашнего дня ты считал меня круглой дурой, и я с этим мирилась, но сейчас тебе придется изменить свое мнение. Мне все известно, так что лгать не имеет смысла. Это просто оскорбительно, если на то пошло. Я знаю о ней – я читала эсэмэски.
От ее последних слов его пробрало холодом. Спина напряглась и застыла, словно скованная льдом. Это не могло быть простым совпадением, ведь Элли слово в слово повторила то, что писала ему Д. в своем последнем сообщении.
Стивен попытался представить себе Элли и Д., которые, доверительно наклонившись друг к другу, сидят за столиком кафе Нормана, но картина ему очень не понравилась – их присутствие каким-то образом оскверняло его излюбленное убежище. Кроме того, им наверняка не хотелось случайно наткнуться на него, так что вряд ли они избрали для серьезного разговора именно «Нормана». И Стивен мысленно переместил обеих в одну из тех новомодных забегаловок, в которых разнокалиберная мебель с «гаражной распродажи» заменяет нормальные, удобные кресла. На секунду он отчетливо представил себе, как Д., сгорбившись и опустив голову, сидит на покрытом подозрительными пятнами драном диванчике, а Элли ерзает на краешке ветхого скрипучего кресла и, заламывая руки, с трудом сдерживает слезы, стараясь хоть как-то примирить то, что она услышала от Д., с тем, что связывало ее со Стивеном. Но примирить одно с другим у нее никак не получается. Обвинения, которые Д. на нее обрушила, превращают их отношения в дым. В фикцию.
«Извини. Я не хотела сделать тебе больно, но мне казалось – ты должна знать».
«Но это просто невозможно! Такого не могло быть! Он никогда бы не поступил так со мной, с нами!»
«Ты не обязана верить мне на слово. Но у меня есть свидетель».
«Какой же?»
«Он сам».
И Д. протягивает Элли свой телефон. Кладет его на грязную скатерть между неуклюжими кофейными кружками из толстого, дешевого фарфора. Элли, как всегда, заказала свой любимый капучино – белая пенка на поверхности и ни крошки шоколада. «Кофе и шоколад абсолютно не сочетаются», – торжественно сказала она ему однажды. Но сейчас ей не до кофе. Элли читает на экране его эсэмэску.
«Это мог написать кто угодно».
«С его номера?»
Она проверяет номер, с которого пришло сообщение. Каждая его цифра – как гвоздь в крышку гроба, в котором упокоилась ее вера. Ресницы Элли начинают дрожать, и с них срываются новые и новые слезинки.
Как он мог быть таким неосторожным? Таким беспечным? Ему не следовало доверять Д. Никогда.
Но Элли ждала ответа, и его разум лихорадочно работал, пытаясь что-нибудь придумать, изобрести, хотя позади глазных яблок по-прежнему пульсировала боль, которая не давала Стивену сосредоточиться. В этой комнате, окруженный со всех сторон гладко оштукатуренными стенами, крепкими стеклянными панелями окон и придавленный потолком, он чувствовал себя как в ловушке. Как в тюремной камере, в которой почему-то забыли сделать дверь. За окнами все так же бушует метель, а снег летит так плотно, что Стивен уже не различает даже деревьев, но он все равно дорого бы дал, чтобы оказаться сейчас там, подальше от Элли.
С другой стороны… Если он прав и Элли виделась с Д., она должна понимать, что ей нечего бояться. Элли превосходила Д. по всем статьям, это было очевидно. В конце концов, именно ради нее он порвал с Д.
– Все это ничего не значит. Она для меня ничего не значит, – сказал Стивен. – Ты должна мне поверить!
– Почему, ради всего святого, я должна тебе верить? – ощетинилась Элли. Он видел, что она приготовилась к обороне: руки скрещены на груди, пальцы сжимают локти, лицо сделалось еще более замкнутым и враждебным. Да, достучаться до нее будет нелегко.
– Она ничего для меня не значит, – повторил он. – Просто еще одна девчонка, которая…
– Прекрасно! Значит, ты ее просто использовал?
– Нет, я не это имел в виду. Она сама вешалась на меня… И в какой-то момент я не устоял. Может же у меня быть минута слабости?
– То есть ты хочешь сказать, она сама во всем виновата?
– Дело в том, что…
– Ты мог бы просто сказать ей «нет».
– Элли, прошу тебя!..
– И как долго это продолжалось?
– Недолго. Совсем недолго. Я… пожалел о том, что случилось, практически сразу. – Стивен перевел дух, облизнул пересохшие губы. – Это из-за этого ты меня… привязала? Уверяю тебя, в этом нет никакой необходимости. Со мной тебе ничто не грозит. Я бы ни за что не сделал тебе больно.