– Никаких проблем. Что будешь пить? Твой любимый бурбон?
– Мне кажется, ты говорила – у нас нет виски.
– Я соврала.
Звон ледяных кубиков, сыплющихся на дно стакана, еще никогда не казался Стивену таким приятным. Одного этого звука оказалось достаточно, чтобы сведенные плечи расслабились, а боль отступила. Янтарный эликсир наполнял бокал больше чем на два пальца… Ему следовало бы отказаться – если он хотел перехитрить ее и избежать той участи, какую готовили ему она и ее не менее безумный соучастник, ясный ум был ему необходим, – но… но он не стал отказываться. И когда Элли прижала к его губам бокал, он коротко глотнул, наслаждаясь едким, как торфяной дым, вкусом солода во рту. Закрыв глаза, Стивен полностью отдался ласковому жжению крепкого алкоголя, который скатился по его пищеводу в желудок – пустой желудок – и почти моментально попал в кровь.
Движением головы Стивен оттолкнул бокал, показывая, что больше не хочет.
В углу его губ блестела тяжелая капля виски, и Элли, отняв бокал от его рта, вытерла ее подушечкой большого пальца. Знакомый жест. Один из ее жестов, которые Стивен помнил все до единого.
Давным-давно, когда он еще не был профессором, а просто замещающим преподавателем, его отношения с ученицами просто по определению не могли быть слишком продолжительными. Как только преподаватель, которого он замещал, выздоравливал или возвращался из отпуска или командировки, Стивен покидал свое временное место работы. И девушки хорошо знали, что рано или поздно он исчезнет из их жизней. То, что он не был женат, означало, что его могут отправить даже в другой штат. Или даже на другой конец страны.
Иногда, впрочем, не все сходило так гладко, как хотелось. Н. рыдала у него на диване без малого час, когда он объявил, что уезжает и что их отношениям пришел конец.
«Как я буду жить без тебя?!» – снова и снова повторяла она срывающимся голосом в перерывах между рыданиями.
Стивену хотелось вытереть ей слезы подушечкой пальца, но он сумел сдержаться. Сейчас любой подобный жест показался бы Н. поощрением, намеком на то, что их отношения, возможно, еще не совсем закончены, что надежда еще есть. Даже неосторожно опущенная на ее колено ладонь могла стать той бабочкой, трепет крыльев которой вызовет сметающий все на своем пути ураган. Он не мог этого допустить и, чтобы удержаться от соблазна, сложил руки на груди, просунув ладони глубоко под мышки. Слава богу, в конце концов до Н. все-таки дошло, что изменить ситуацию невозможно, и она – заплаканная, но смирившаяся – покинула его квартиру.
Убедить Т. в том, что они должны расстаться, было еще труднее. Эта девица вбила себе в голову, что может вновь пробудить его интерес, если будет вести себя более дерзко, и некоторые ее выходки, откровенно говоря, его действительно забавляли. До сих пор Стивен не без удовольствия вспоминал, как они любили друг друга в его машине, когда однажды он заехал за ней в загородный развлекательный комплекс (Т. позвонила ему и буквально умоляла забрать ее, так как на позднем сеансе в киноцентре у нее якобы вытащили все деньги и она не может попасть домой). Конечно, ему не следовало никуда ездить, потому что это означало поставить под угрозу свою карьеру, но он все же решил рискнуть, прикинув, что в такой час вероятность наткнуться на кого-то из коллег-преподавателей сравнительно невелика. Но когда в следующий раз она попыталась поцеловать его после занятий прямо в аудитории, куда в любой момент мог войти кто угодно, Стивен понял, что с Т. пора расстаться.
И он отправился к директору подготовительной школы.
«Мне кажется, – сказал он, – Т. испытывает ко мне нездоровую привязанность. И это начинает меня беспокоить. Серьезно беспокоить. Вполне возможно, девочка переживает период некоторой эмоциональной неустойчивости из-за того, что у нее какие-то неприятности дома – неприятности, которые заставляют ее вести себя подобным образом, но…»
«Подростки есть подростки, Стивен, – сказал директор (его фамилия была Форсайт) и даже похлопал его по плечу. – Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Впрочем, я рад, что вы пришли с этой проблемой ко мне».
Да, он помнил их всех. К сожалению, среди них не оказалось ни одной, кто мог бы заинтересовать его всерьез и надолго.
Не было до Элли – девушки, которая осталась.
Элли глядит на него. Глаза у нее густо-синие с зелеными искрами – совсем как вода в тихом, пронизанном солнцем пруду, где качаются на поверхности листья кувшинок, и на несколько секунд прошедшие часы перестают существовать, и Стивен снова на кухне, снова печет для нее оладьи, а она роется в буфете в поисках кружек для кофе…