Потом он лежал на спине, закинув одну руку за голову, а другой обнимая ее за плечи. Их тела и вся постель были липкими от пудинга, воздух был пропитан запахами бананов и сладкого крема. Ее голова лежала у него на груди, и он чувствовал, как трепещут ее влажные ресницы, ощущал ее горячее дыхание. В конце концов она выскользнула из его объятий и направилась в ванную комнату. Приподнявшись на локте, Стивен с удовольствием любовался плавными движениями ее округлых ягодиц. Чем-то она напоминала ему юного олененка, впервые вставшего на тоненькие ножки.
«Я, пожалуй, немного выпью. Ты что-нибудь хочешь?» – спросил он.
Она, не оборачиваясь, покачала головой.
«Нет, спасибо». – Ее голос еще немного дрожал после их недавних упражнений.
Он провел с ней всего два часа и почти совсем забыл об отце. Элли погасила пламя обиды, пылавшее в нем, когда он стоял на ступеньках школы; даже кислый вкус, который он всегда чувствовал на языке после разговоров со Стюартом, куда-то исчез.
«Это тебе спасибо», – прошептал он, когда из ванной послышался шум воды.
И все же Стивен совершенно не знал, что́ она делает и с кем общается, когда не встречается с ним или не сидит на занятиях в университете. Тогда он так и не спросил, с кем, собственно, она поссорилась и кто ее так расстроил, и, по правде сказать, это его совершенно не волновало. Не волновало до того момента, пока Элли не начала вести себя как те слетевшие с катушек героини фильмов и сериалов, которые ломают мужчине жизнь либо потому, что считают, будто имеют на это «право», либо в качестве наказания за какие-то предполагаемые прегрешения.
Стивен вдыхал едкий запах ее сигарет и собственного пота и страстно желал только одного – вырваться отсюда, чтобы просто выйти наружу и вдохнуть полной грудью морозный, чистый воздух. Как он вообще здесь оказался? Как сюда попал?
Ответ пришел тоже в виде запаха – острого химического запаха, который нес с собой мучительное воспоминание.
40
М. было семнадцать. Ему исполнилось двадцать пять, и он во второй раз в жизни исполнял обязанности замещающего преподавателя. После того как Стивен получил ученую степень доктора филологии, он избрал этот вид деятельности в надежде вырваться из сферы академической науки, где царила тень его отца.
На его лекциях по английской литературе она сидела в третьем ряду, то и дело откидывая с лица длинные черные волосы. Иногда она принималась задумчиво грызть кончик карандаша. Зубы у нее были мелкими и ровными, а чуть подкрашенные губы – розовыми и блестящими. В теплые дни она убирала волосы наверх, собирая их в свободный пучок и закалывая одним из своих обгрызенных карандашей. Для Стивена М. была магнитным полюсом, который каждый четверг, с двух до трех часов пополудни, неизменно притягивал к себе его взгляд.
В те времена Стивен имел обыкновение каждое утро, перед работой, плавать в бассейне, благо тот располагался очень удобно – на половине пути между подготовительной школой и его неоправданно дорогой квартирой-студией. Обычно он приходил туда к самому открытию. В столь ранний час в бассейне никого не было, если не считать спасателя, который, скрестив руки и уронив голову на грудь, дремал на высоком кресле в углу. В течение сорока пяти минут Стивен до ломоты в плечах плавал от бортика к бортику, разрабатывая мускулы и безжалостно сжигая жир, который мог накопиться на боках или бедрах. Нельзя сказать, чтобы он был так уж зациклен на телесной красоте (хотя и считал недопустимым распускаться), однако ему никак не удавалось забыть, как прошлым летом его отец не спеша прогуливался по пляжу в Купер-бич, а все знакомые наперебой твердили, что для пятидесятичетырехлетнего мужчины у него великолепное тело. Можно было подумать, что прекрасная физическая форма, в которой пребывал Хардинг-старший, заслуживала куда большего восхищения, чем академические успехи его сына.
М. появилась в бассейне примерно через месяц после того, как Стивен начал заменять заболевшего преподавателя. Одетая в красный спортивный купальник, она заняла дальнюю от него дорожку и поплыла небрежным брассом, держа подбородок высоко над водой. Обратно она плыла на спине, отрешенно глядя в потолок. Ее отчужденная замкнутость заинтриговала его, и Стивен немного снизил скорость, а потом и остановился у бортика, вдоль которого выстроились стартовые тумбы, чтобы понаблюдать за нею.