Супряга Анна Сергеевна
Только ввысь
" Только ввысь "
Пролог
Представьте себе параллельный мир. Не сковывайте воображение. Этого будет достаточно.
Отрывок первый
День сменяет другой. Ничего не происходит. Ни в плане жизни личной, ни в событиях общих. Мне всегда нравилось отмечать прошедшие сутки - спокойными. А утром, наговаривать о предстоящем безмятежии. Не было ни ярких всполохов красочных оттенков, коими можно было описать хотя бы незагруженные выходные - как например писатели, литературно обрабатывают даже самый посредственный досуг, дабы читатель восхитился мастерством обращения с метафорой или попросту не заскучал, абзац за абзацем ожидая конца так называемой "воды".
Не сказать, что я была недовольна собственным времяпрепровождением, нет. Я никогда не жаловалась, даже на неудачи. В моей жизни не было четко выработанного плана. В чем я не отдавала себе отчета. Так сказать, святая простота и необтяжность.
Но, у меня была мечта. Да, и безнадежные дафнии вроде меня, умеют мечтать о высоких материях. Впрочем, описать другими словами свое желание путешествовать по всему миру, нельзя. Действительно, человек ленящийся постичь иностранный язык (я уж не говорю во множественном числе), выше среднего уровня, наверное, шибко много мнит о себе, совершенно не думая о препятствиях, считая, что все решится само собой. Не знаю, на что я рассчитывала. Скорее уж, филейной частью чувствовала - все должно было сложиться интереснее, нежели виделось с самой очевидной точки зрения общественности о бездельнице моего уровня.
К своим шестнадцати годам, помню, я уже привыкла к факту о ежегодной шаткой позиции в школе. Всегда, везде, я была на грани вылета и совсем не интересовалась последствиями, не прилагала усилий. Мои родители очень волновались. Но обрадовать их, я ничем и никогда не могла. Да, я проводила время в учебном заведении, наведывалась к репетиторам и даже, порою подрабатывала. Но, ни одно занятие из вышеперечисленных, нельзя назвать иначе как - безвкусной забавой. Заниматься чем-то постольку поскольку.... Ну, кого это порадует, для кого сыграет большое значение?!
Вот и я, попросту была таковой, рассчитывая и ожидая непонятно чего, неясно когда.
"Смешно. А ведь можно быть такой наивной, неэмоциональной пацифисткой и вполне прожить подобно - недолгую, постепенно обедняющуюся жизнь. Хотя о последнем, я стала задумываться уже опосля произошедшего.
Хочу рассказать эту свою недлинную историю. Становление личности, понятию о ценностях и плате за их непризнание".
В тот день я совершенно ничего себе не предвещала.
Как обычно. Двенадцать часов делились на пять этапов: утро, школа, обед, вечер, сон. Не радостно, без преувеличений и романтичного взгляда на будни.
По утрам, я не приветствовала никого и вообще почти не разговаривала. Не считала, что кто-то из домочадцев будет рад слышать меня перед собственным трудовым днем. Отец, мать, да они хорошие родители, добрые ответственные люди, мало когда ссорились между собой, даже по поводу меня. Думаю, каждый из них уже определил мнение о старшей дочери и как это редко бывает, у обоих оно сошлось. На меня не то чтобы рукой махнули, но и надежд не возлагали. Было и так понятно, что человек непринципиальный, может и на подработках обеспечить себе прожиточный минимум. Вот на том и решили, не вмешиваться, оставить меня в покое.
Младшая сестра. Разница в полтора года. Думаю, она принимала мою позицию, потому вели мы себя больше как неплохие знакомые. Не схоже с дружескими отношениями, но и с сестринской любовью тоже. У нее, можно сказать, сложились консервативные взгляды на жизнь, потому учебу не бросает, на секции не ходит, часто проводит время в отцовской фармацевтической фирме. Готовится к перенятию бразд правления (в свои-то годы).... Тогда меня это понятно, что не волновало. Сейчас же, вызывает улыбку, ведь сестрице нравилось. Да и взаимопонимание у нас улучшились....
"Ну, так к делу!"
Не просто "в именно этот день" и не "однажды". А, одни только десять минут из всей сумбурной ежедневности, завершились весьма забавным образом. Вот даже сейчас я с трудом способна остановить собственный смех, вспоминая, что именно послужило решающим, кардинальным, неумолимым толчком в моей безвкусной, простоватой, ничтожной жизни.
Одиннадцатый класс. Конец последнего урока. Геометрия. Четыре часа, двадцать минут. Я молча иду со школы, возвращаясь домой. Иду около десятиэтажной новостройки. Как обычно, срезала квартал через двор в кольце многоэтажек. И вдруг, на мгновение, я почувствовала давление, дикую тяжесть и неудобство. Не знаю, чему тогда действительно удивилась. Тому, что произошедшему дала, чуть ли не экспрессивную характеристику или тому, что мне что-то не позволяло идти дальше.
Это был человек. Он, будто напоролся на меня. Мы вместе упали на землю. Парень этот или мужчина, до сего куда-то бежал, но встретив помеху, видимо решил переждать на месте. Он зафиксировал коленями мою спину. Кажется, прижимал руку к моему рту. Не знаю даже, сколь опасной ситуация была для него, но приняв столь скоропостижные меры..., думаю за его плечами таилось больше пережитого страха, чем перед осознанием вершимых действий в тот момент.
Сознание начало мутнеть, в легких стало ощутимо пусто, скоро почувствовалось жжение. Я пыталась сделать вдох, но тело не слушалось. Я могла еле пошевелить лишь кончиками пальцев, чувствовала напряжение гортани, а весь воздух, сколько бы немногочисленных усилий не прилагала, даже в рефлекторном испуге - застревал в районе глотки, будто сталкиваясь с каким-то препятствием. Я не успела понять, что вот начинает подступать страх, может и паника. Я даже не сразу смекнула, что все мое тело твердо прижато к земле, а грудь и щека особенно сильно соприкасаются с асфальтом, больно врезаясь в кожу. Я просто смотрела, видела, как картинка пустой улицы впереди меня начала размываться, вскоре она засверкала искрами, и постепенно принялась тускнеть.
Речь человека, помнится, слышалась несвязной, прерывчатой, будто он заикался, пытаясь в промежутке между несколькими словами отдышатся:
- Еще минутка.... Подожди.... Просто..., только молчи. Помолчи еще минутку.... Прости, прости.... Еще...,- "минутка" - единственное, что воспроизвелось моим внутренним речевым аппаратом. По инерции, разум в угасающем сознании, повторил его последнее слово. Больше ничего не слышала, не чувствовала.
Помню, что где-то читала.... Кислородное голодание мозга наступает чуть больше чем через полторы минуты после потери сознания. Почему именно это всплыло в моей голове, а не что-либо еще.... Наверное, со стороны можно сделать вывод - не было смысла в моей жизни. Ведь до самого конца, не подумала ни о семье, ни о собственной мечте, ни о большем.
Тьма.
Следующему, чему я стала свидетелем, так это взрыву коллажа целой гаммы ярких цветов, бесчисленных оттенков. Каждый из них был будто живым, не индивидуальным (как взят из разных истоков), но чем-то особенным, каждый по-своему. На мгновение, они ослепили меня. Казалось..., я была уверенна, что вот-вот они нападут. Вмиг подумалось: "Я не хочу исчезать" - что служило неизбежностью для таких как я, но следующая мысль, позже меня поразила, я не знала, кем являюсь, кто, что.... Я испугалась, впервые за довольно-таки долгое время.
Чувство опасности прекратилось в тот же момент, как вокруг меня образовалась защитная пелена. Она была прозрачной, невидимой и вскоре стала совсем неощутимой, будто и не было ее вовсе. Но краски перестали излучать желание поглотить. Резкая перемена конечно наводила на мысль, что все не так-то просто, хотя большинство здравых и логичных подозрений, уточняющих, детализирующих вопросов канули под давлением обстоятельств. Стоило взгляду попривыкнуть к свету, краскам поутихнуть, отойти на второй план, стать просто некоей естественной частицей фона, как постепенно передо мной вырисовались очертания комнаты.