Когда разбегались, вертолёты были совсем близко. Их было два. Один зашёл на круг, а второй полетел в направлении, куда уехал «минивэн».
Сергей бежал редколесьем, ломая кусты, спотыкаясь, считал шаги и искал глазами укрытие. Вертолёт хлопал винтами где-то сзади, наверное, заходил на уазик. «Печенег» ударил короткими очередями. Вертолёт ответил. Грохнули два взрыва. Снова заговорил «печенег». Сергей выбежал к краю лесополосы, к самому полю и теперь ему стали видны и уазик, и вертолёт, который кружил, вилял, уклоняясь от «печенега», затем развернулся, пошёл боком, стреляя из крупнокалиберного пулемёта. Пули ударяли в землю, поднимая фонтаны пыли, разбрызгивали куски асфальта, рвали мягкое железо уазика и били стёкла. «Печенег» недолго отвечал, а потом затих, и перебитое, сломанное тело женщины свалилось возле колеса искалеченной машины.
Вертолёт стал заходить на круг. Сергей закинул «шмеля» на плечо, прицелился, выстрелил. Термобарический снаряд ушёл, но буквально за полсекунды до этого вертолёт качнулся и резко дёрнулся в сторону. Промах!
Сергей приготовил автомат. Вертолёт развернулся и двинулся на Сергея, вилял, сбивая прицел. Сергей выстрелил короткой очередью, и вертолёт ответил пулемётом, прижав Отшельника к земле. Потом прошёл над ним, что-то грохнуло поднимая столб пыли, Сергея приподняло, обожгло и бросило на деревья. Последнее, что он увидел сквозь муть земли и дыма, была яркая вспышка в кабине вертолёта. «Молодец, Глыба, попал!» – мелькнула мысль и сознание его погасло.
**** **** **** ****
Отец Алексей гнал по ухабам, с трудом удерживая машину от падения в кювет. «Минивэн» прыгал, проваливался, его бросало то влево, то вправо. Ладони вспотели, тело ломило от напряжения, в груди жгло, дышалось трудно и немели пальцы на левой руке. «Опять сердечко расшалилось, – подумал священник, – как же не вовремя!».
Он выжимал педаль газа, слыша нарастающий хлопающий звук вертолёта. Автомобиль скакал, и Вовка, сидевший рядом со священником, бросил автомат, сполз на пол, свернулся калачиком и лежал, упираясь ногами. В салоне, прижав к себе Лизу, Настя вжалась лбом в спинку переднего кресла, расставила ноги, стараясь удержаться на сидении. Аркадий лежал на полу. Настя видела его бледное от страха лицо, и волна жалости накатила на женщину, выталкивая слёзы. Настя заплакала. Ей было жалко этих детей, себя, Вовку, священника, который что-то пел, крутя руль, и голос его прорывался сквозь грохот лопастей вертолёта, безжалостно зависшего над «минивэном». Настя вспоминала свою жизнь и пыталась найти в этих воспоминаниях что-то, что укрепит её волю к жизни. Но на ум приходили всё больше скорби и потери. Вот и последняя её радость – Вовка теперь обречён так же, как и она. Сергей наверняка погиб, и никто больше не придёт на помощь. Всё! Жаль, что не удалось попрощаться!
Настя тихо плакала, слёзы стекали на волосы Лизы, которая тряслась от страха и шептала: «Мама! Мамочка!».
– Живый в помощи вышнего… – голос отца Алексея прерывался и дрожал.
Впереди пули разорвали землю. Вертолёт начал стрелять. Отец Алексей крутанул руль, «минивэн» слетел с дороги, выскочил в поле и запрыгал на буграх. Грудь сдавило холодом. Священник кусал губы и продолжал молится: «… яко ангелом твоим заповесть о тебе…» От боли и напряжения горло сдавливало и вместо слов выходило шипение. Но он не сдавался, и постепенно голос его креп, становился громче, боль отпускала, уступая место теплоте, и радость входила в душу, убирая сомнения и страх. «Наверно, вот так первые христиане принимали мученическую смерть!» – подумал священник. Он повернул голову и встретился взглядом с Вовкой. Мальчик широко открыл глаза, страх и душевная боль мучали его, взгляд искал поддержки. Отец Алексей широко улыбнулся, подмигнул мальчишке и продолжил петь:
– …на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия!
Вовка попытался подпевать, но не знал слов и только ритмично мычал, пытаясь попасть в тон. Настя положила Лизу на сиденье, встала на колени и накрыла девочку своим телом, как бы защищая.
«Минивэн» вернулся на дорогу, тряска стала меньше, грозовой фронт приблизился. Казалось, что через несколько секунд спасительная туча, сильный дождь и молнии оградят, спрячут беззащитный автомобиль от свирепого воздушного хищника, раскатисто хлопающего злыми винтами… Но нет – вертолёт неумолимо, как лавина, как извержение вулкана, приближался, сыпя горячими пулями, пробивая крышу. Треснуло и осыпалось множеством осколков стекло задней двери, разлетелось боковое зеркало. Надсадно предсмертной мольбой выл двигатель. Лиза кричала. Тяжёлая обречённость сковала Настю. Священник давил газ, громко пел с торжеством в голосе.