– Ну что, Колян, покатаешься с комфортом и проведешь время, как настоящий пилот, – ухмыльнулся Гошка, чмокая сестру в щеку и забирая из рук небольшую черную сумку.
– Да не называй меня так! – возмутилась Николь, ответно целуя брата.
Ники уже бывала в спорткомплексе во время ознакомительной экскурсии, но того, что пилоты могут заказать себе отдельные комнаты отдыха, им никто не рассказывал.
Помещение оказалось небольшим, но уютным, этакая персональная банька с гостиной. Впервые на Вернэе Николь увидела стены, отделанные деревом, а не пластиком или металлом. Приятный желтоватый свет отражался от вагонки, даря тепло летнего вечера. Георгий бросил сумку сестры на деревянную лавочку со спинкой и указал на дверь комнаты, где можно переодеться. Когда Ники скрутила косу в пучок и, облачившись в красный с белыми полосками купальник, вышла к молодым людям, они тоже уже переоделись в плавки и устроились за овальным раскладным столом, где на никелированных подставках стояли три металлических цилиндра.
– Чайку? – улыбнулся Эдвард, с восхищением глядя на складную жилистую фигуру Николь. При этом он поднялся на ноги, без стеснения демонстрируя рельефный торс.
Георгий ухмыльнулся, наблюдая за знакомым позерством друга, поболтал один из цилиндров и протянул сестре.
– Не забудь снять украшения перед тем, как идти в парилку, – предупредил он, взял второй цилиндр и откинулся на спинку лавки.
Болтали о всяких приятных мелочах, в основном вспоминая о жизни на Земле. Ники постоянно чувствовала на себе восхищенный взгляд Эдварда, ей и самой хотелось его рассматривать и рассматривать, но было не очень удобно, поэтому девушка старалась хоть иногда переводить взгляд на брата.
– Все, прогрелась, отличный пар! – крикнул Георгий из коридорчика, ведущего в парилку. – Украшения не забудь, а то обожжешься, – напомнил он между делом.
Ники сняла сережки, цепочку и с придыханием стянула с пальца мамин перстень. Как-то больно защемило сердце, она не снимала кольцо с тех пор, как мама сама надела его на указательный палец, на другие перстень оказался слишком велик.
– Ну, идем же, – улыбающийся Эдвард, потянул Николь за руку.
Ники, глубоко вздохнув, сдвинула украшения к цилиндру, из которого пила, и, отбросив тяжелые мысли, отправилась за Эдом.
В парилке было нестерпимо жарко и пахло пихтой, почти, как в бане на Земле.
– Как тебе запах, знаком? – Георгий устроился на второй полке, поправляя задравшуюся простынь.
– Ты помнишь?! – Ники присела на нижнюю полку рядом с Эдвардом, вытирающим моментально проступивший на лбу пот.
– Еще бы. – Георгий мечтательно вздохнул. – С четырнадцати лет по кадеткам да училищам, а этот запах, когда я первый раз попал в баню в Дорофеевке, остался в памяти навсегда.
– И у меня. – Николь вдохнула всей грудью и прикрыла глаза, вспоминая те далекие времена, когда еще не стала озлобившимся волчонком, когда их семья считалась идеальной, и все было ровно и спокойно.
– Черт! – Георгий подорвался с верхней полки и соскочил вниз, как ужаленный. – Я, кажется, дверь не заблокировал после ухода официанта.
Ники встревожено посмотрела на убегающего брата, а потом перевела взгляд на напрягшегося Эдварда.
– Он уже не первый раз, – молодой человек попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, – просто в комнатах отдыха для пилотов нет наблюдательной аппаратуры, чтобы не вмешиваться в частную жизнь. – Эд смущенно пожал плечами. – Не волнуйся, Джордж сейчас заблокирует дверь. Ну не убили же нас тут, так что расслабься, хотя на Вернэе надо понимать, что безопасность прежде всего. – Он нежно провел ладонью по влажному плечу Николь, и, несмотря на духоту, у нее по телу пробежали мурашки.
Фактически обнаженный Эдвард сидел так близко, что она порами ощущала исходившее от него желание. Взгляд Николь остановился на родинке-бусинке над губой, которая еле заметно подрагивала. Дыхание участилось, сердце бешено забилось, а внизу живота образовалась ноющая тяжесть. Рука Эда обхватила Ники за талию и плавно потянула. Николь прогнулась ему навстречу, прикрыла глаза, предвкушая сладкий поцелуй.