У Ирины закололо сердце, чувствуя беду, но спросить она не решалась. Если муж не рассказывает, значит, ей знать не положено. Она глубоко вдыхала осенний воздух, пропитанный запахами преющей листвы, и старательно улыбалась, делая вид, что все хорошо.
Как только начало смеркаться, Радецкие, с полными корзинками грибов, вернулись на участок. Редкие встречные прохожие впервые почему-то не здоровались с ними, хотя Николая Васильевича знал весь поселок. Ира спиной чувствовала, как шепчутся жители Дорофеевки, провожая их недобрыми взглядами, и подсознательно понимала, что разговор о ее муже.
Сгрузив грибы в раковину на летней кухне, Ирина, переполненная нехорошими предчувствиями, пошла в баню, помогла дочке разобрать диванчик и вернулась назад. Николай сидел за столом, когда-то старательно покрашенным всем семейством в белый цвет. Перед флайт-генералом стояла початая бутылка водки и запотевшая наполненная рюмка.
– Ирочка. – Он нервно взъерошил черные с проседью волосы, а в карих глазах застыла безнадежность.
Судорожно сглотнув, она присела на стоящий рядом деревянный стул и взяла мужа за трясущуюся ладонь.
– Я не виноват, но кого это волнует? – сумбурно начал объяснять Николай. – Мне пришлось согласиться на их условия. Так хотя бы обещали не дать вас в обиду. Я не знаю, что будет дальше, только верь мне! – Голос его непривычно дрожал, в глазах Ирины застыли слезы, а сердце билось через раз. – Я люблю вас больше жизни! Что бы ни говорили, я сделал все что смог! Колмагоров обещал вам опеку, обещал, что Гошке даст возможность доучиться. Ах, Ирочка, теперь для вас вся надежда на Колмагорова и Гошку.
– Георгий… – еле выдохнула Ирина, а по щекам заструились соленые потоки, – ты же знаешь, что он не любит, когда его называют Гошкой.
***
На следующее утро флайт-генерал Радецкий публично признал свою вину в гибели колонии Джами. Газеты пестрили заголовками: «Отлучился на кофе, убил миллионы», «Личные нужды или миллионы жизней?», «Н.В. Радецкий сжег Джами». Его обвинили по нескольким статьям, назвав «предателем человеческого рода» и отправили в военную колонию строгого режима. Колмагоров получил плюс в личное дело и новый командный состав, «сынка» пожурили и перевели в другое подразделение. Семью Радецких стали обходить стороной, а особо ретивые не стеснялись кричать вслед Николь и Ирине, что они предатели и убийцы.
Георгий на зимние каникулы домой не приехал, сославшись на большое количество заданий, которые не успеет сделать, если покинет стены училища, а ошибаться ему сейчас нельзя, а то отчислят.
По весне Колмагоров выхлопотал Ирине и Николь свидание с Николаем. К тому времени бывший флайт-генерал полностью поседел и сильно похудел. Через три дня после свидания у Николая Васильевича Радецкого случился инфаркт.
***
Свое четырнадцатилетие Николь праздновала вдвоем с мамой. Ирина испекла ягодный пирог, и они с дочкой пили чай в летней кухне и вспоминали о счастливых днях, когда был жив Николай, а Георгий еще не поступил в училище.
– Знаешь, мам, я вот вырасту, устроюсь на хорошую работу и обязательно закончу дом. – Ники отхлебнула из щербатой чашки дымящийся чай и посмотрела в окно на трехэтажную махину из кирпича с темными пыльными окнами. – Плевать на Гошку, он всегда был эгоистом и сейчас, я смотрю, не особо помогать-то хочет.
– Не говори так, милая. – Ирина покачала полностью седой головой. – Георгию еще год учиться, и только потом он сможет нам чем-то помочь.
– У него стипендия есть, и старшекурсники уже делают патрульные вылеты, за которые им платят! Мам, не надо его покрывать, я все прекрасно понимаю! Тем более вы его отправили учиться, когда еще даже фундамента от дома не было. Гошка никогда не мечтал с нами и вообще после смерти папы даже ни разу не приехал.
Ирина болезненно нахмурилась, приложив морщинистую руку к глазам.
– Ты пойми, что ему тоже нужны деньги, чтобы купить учебные материалы, какую-то одежду, кроме формы, может быть, девочку сводить в кафе, а нам с тобой на жизнь хватает.
– Хватает, только к концу зимы мы едим уже одни закрутки, а он девочек по кафе водит?!
– Ники, ну что ты, в самом деле? – Ирина беспомощно всплеснула руками.