– Что на этот раз? – Ирина присела на уныло скрипнувший стул, прикрыв глаза морщинистой ладонью. Сердце бешено заколотилось в груди, стало невыносимо дышать.
– Он опять играл. Вместо патрульного вылета умотал в новую колонию Вергас в глубине галактики. Его там еще не знают, поэтому пустили. Проигрался, как обычно, только на Вергасе ему дали кредит, который нужно погасить в течение трех дней. Он, естественно, не погасил, думал, его не найдут. Глупый! Но коллекторы не дремлют, разыскали твоего Гошку во время учебной практики. Он попытался убежать, а когда понял, что не получается, расстрелял их звездолет из штурмовика. К счастью, ребята остались целы, спаслись на эвакуационной капсуле. – Евгений с силой сжал зубы и напористо посмотрел в испуганные голубые глаза. – Ты же понимаешь, что, кроме оплаты долга, нужно еще договариваться с коллекторами и трибуналом, чтобы смягчить статью. Если не удастся, его вышвырнут с последнего курса с пожизненным запретом на пилотирование штурмовых звездолетов.
Ирину забила мелкая дрожь, ладони вспотели, в глазах потемнело.
– Но у меня ничего нет, – прошептала она.
– Прости, тогда я бессилен. – Евгений пожал округлыми плечами.
Ирина на ватных ногах поднялась с опять скрипнувшего стула и вышла из летней кухни. На улице моросил прохладный весенний дождь, перепачканный землей Рекс подбежал к хозяйке, уткнулся ей в ладонь влажным носом и меланхолично завилял хвостом. Выцветшее бордовое платье, которое уже давно стало велико на пару размеров, намокнув под дождем, облепило костлявую фигуру.
Ирина медленно подошла к дому, приложила ладонь к рыжей кирпичной стене, угловатые плечи сотряслись от рыданий.
– Ирочка, мне нужно понимать, как действовать дальше. – Колмагоров недовольно морщась из-за дождя, подошел к плачущей хозяйке.
– Если продать дом, этой суммы хватит? – не оборачиваясь, спросила она.
– Хватит, – уверенно ответил Евгений.
– Поможешь? – приложив руку к трясущимся губам, Ирина все-таки обернулась.
– Да. Только ты должна понимать, что он слишком близко к бане и кухне, их нужно продавать вместе и, скорее всего, вам придется переехать. – Он положил мясистую руку на дрожащее плечо.
– Куда нам переезжать? – Она затравленно посмотрела в румяное лицо гостя.
– У вас большой участок, можно разделить пополам. Часть с постройками продать, а на второй части, где курятник, поставить маленький домик. Вам двоим и бытовки хватит, а грядки у тебя останутся.
Ира молча кивала обреченно гладя на трущегося у ног Рекса.
***
Колмагоров обещание сдержал. Он помог продать дом и, хотя недобрая слава Радецкого давала о себе знать и желающих купить принадлежавшую «предателю» недвижимость оказалось немного, но Евгений Сергеевич нашел выход из ситуации. Время поджимало, и вот в баню уже заехали рабочие, а в дом завезли отделочные материалы.
Участок разделили пополам и отгородили трехметровым забором. Теперь Ирина с Николь из окна не новой, но вполне сносной бытовки с тоской смотрели на зеленые металлические листы, за которыми навсегда осталась их несбывшаяся семейная мечта.
– Мамочка, я выкуплю дом, обязательно выкуплю. Ты мне веришь? – Николь гладила мать по сгорбленной спине, по отросшим седым волосам и пыталась хоть как-то вдохнуть жизнь в ее опустевшие глаза.
– Ах, моя милая, если бы не ты, я бы уже давно ушла за Коленькой, – невнятно бормотала Ира, крепко сжимая костлявыми пальцами ладонь дочери. С недавних пор у Ирины часто кружилась голова и начались проблемы с речью, но она упорно не хотела показываться врачу. – А у Гошки все хорошо, все хорошо… У тебя есть брат, милая, помни, что ты не одна, у тебя есть брат…
К концу лета в бывшем жилище Радецких закончился ремонт, и в Дорофеевке распахнулись двери заведения, приглашающего пилотов с близлежащего космодрома приятно провести время в компании очаровательных дам, изысканных напитков и прочих развлечений, помогающих расслабиться после изнурительных полетов.
Ирина узнав, во что превратили дом, слегла с сердечным приступом, а через две недели ее не стало.
Георгий на похороны не прилетел.
***
По маленькому уютному кабинету, заставленному деревянными стеллажами с картонными папками, метался невысокий мужчина в классическом заношенном костюме серого цвета. Мужчина нервно поглаживал поредевшие соломенные волосы и качал головой.
– Евгений Сергеевич, я не могу, вот правда не могу… Это же дочь Радецкого. Это же позор для нашего тихого, образцово-показательного пристанища для сирот… Радецкого! – Мужчина повысил голос на последнем слове и потряс поднятыми руками.