261
-155
Торговые обороты Велико-
британии с ее колониями
и владениями
84
87
-3
Оборот со всеми другими
государствами всех частей
света
44
40 |
+4
Вся торговля 1888 г .
234
388
-154
Как для России в 1888 году все почти отдельные балансы и общий баланс положительны, так здесь все они отрицательны. Следовательно, растет ли торговый оборот или нет, отпускает ли страна преимущественно фабрикаты или сырье, все равно равенства отдельных балансов по странам нет и к нему торговля не стремится. Но это и понятно. Покупают не там, где продают, а где дешевле, а продают не туда, откуда везут, а там, где есть спрос и цены выше. Анализируя это, легко дойти до того правильного вывода, что торговый баланс отдельных стран не стремится к уравниванию — по мере изучения страны и по мере увеличения сношений, — а наоборот. Корабль, отправляющийся в малоизвестные отдаленные края, забирает с собою товары, ими спрашиваемые и, конечно по возможности, дешевые; выменивает их на продукты страны и ценит эти продукты сообразно с ценой сбытых им товаров, но, конечно, насчитывая свои барыши. Оттого видим, что торговля Англии со всеми странами, кроме особо перечисленных, представляет почти равенство цен ввоза (40. млн ф. ст.) и вывоза (44 млн. ф. ст.), а в частных примерах это еще виднее: например, с Явы Англия привозит почти на 3 млн. ф. ст., а отправляет туда на 1 1/2 млн. ф. ст.; в Перу отправляет на 1 млн. ф. ст., а получает оттуда на 2 млн. ф. ст. Очень часто будет и обратное явление, но и тогда выгоды предпринимателя и страны могут оставаться теми же, только фрахтовые расходы падут больше на привозные товары, чем в том случае, когда вывоз компенсируется ввозом. Купцу все равно, где и на чем ни заработать: на ввозе или на вывозе, а потому он отправит в страну и пустой корабль (с балластом), если может купить так дешево груз кораблю, что, придя домой, этот груз продастся с оплатою фрахта в оба конца. И обратно он готов уйти пустым, если сбудет привезенный товар так выгодно, что фрахт в оба конца оплатится. И чем торговля развитее между странами, чем страны ближе друг к другу, чем больше дело касается перевозки товаров дешевых и особо надобных странам, например хлеба, угля, соли, керосина и т. п., тем указанный случай встречается чаще. Он будет все чаще и чаще повторяться в дальнейшем будущем, по мере развития специальных производств. Так, например, для перевозки угля, для нефти, хлеба и т. п. выгоднее всего особо приноравливать корабли, назначать их для перевозки лишь в один конец. Это результат специализации, разделения труда, и ведет это не к убыткам, а к особым выгодам, потому что все приноравливается к должному предмету торговли — от матроса до трюма. И чем шире торговля, тем случаи неравенства веса и цены груза должны встречаться чаще. Самую крупную торговлю ныне мы имеем с Германией. Вес всех приходящих из нее в Россию товаров (по германским отчетам) в 1888 году — около 1 1/2 млн.т. (483 747 т. нетто; каждая тонна около 61 пуда), а из России вывозится в Германию более 3 млн. т (3 022 312 т), а цены вывоза и ввоза также далеко не одинаковы, как выше видели. То же самое, например, в отношении Англии к Северо-Американским Соединенным Штатам: из них ввозится на 80 млн. ф. ст., а отправляется только на 29.
2) Если же отдельные торговые балансы стран не стремятся к уравниванию, а напротив того, по мере развития торговли и промышленности, стремятся к неравенству, то очевидно, что то же должно относиться и к общей сумме торговых балансов как по весу (числу кораблей или вагонов), так и по стоимости. Этот логический или арифметический вывод подтверждается и числами, ранее сего приведенными, в виде суммы балансов отдельных стран. Так, для России за последнее время и цена, и вес вывоза много превосходят ввозные, а для Англии хотя масса вывоза больше массы ввоза (часть кораблей приходит пустыми, много лишних уходит с углем), но ценность ввоза больше цены вывоза. В таком же неравенстве торговых балансов (по весу, объему и цене) находятся и все прочие страны. Да иначе, судя по предшествующему, и быть не может. Если есть страны с постоянным отрицательным балансом, то должны быть страны и с постоянным положительным балансом. Постоянный отрицательный (т. е. такой, при котором ввоз более вывоза) баланс Англии, зависящий от того, что она накопила капиталы и ввозит к себе проценты на них, уплачиваемые за ввозные излишки, этот отрицательный4 английский баланс существует и может компенсироваться возрастанием положительного русского баланса. Этот последний выгоден для нас, потому что у нас еще много платежей за границу за старые долги. И отрицательный баланс Англии ей выгоден — пока не превзойдет известной меры ее капитальных богатств. Нам приходится платить деньгами, а вместо этого мы можем платить продуктами или своей земли, или своего горного дела (например, углем, рудами, железом, нефтью или керосином и т. п.), и это ясно выгодно для нас. Англии же приходится получать деньгами, а она получает товарами, что и ей небезвыгодно. Но нам перейти в английское положение — значит разоряться, и англичанам в наше — тоже разорение, потому что денег тогда там накопилось бы так много, что все бы страшно подорожало.
Здесь является один вопрос, без разрешения которого дело осталось бы темным и в своей темноте давало бы возможность ложным толкованиям. А именно спрашивается: может ли такое положение вещей быть длительным? Не станет ли беднеть страна, платящая за ввозимое дороже, чем за отправляемое, и не будет ли богатеть и пересиливать страна с выгодным для нее балансом? Не ведут ли вышеупомянутые неравенства к опасностям? Ответы даются разные, всего рассматривать мне не приходится по духу моей книги, но приведу свои ответы и их объяснения. Прежде всего должно ясно видеть следующее: вывозимый товар в своей цене не содержит перевозки, а привозимый содержит ее и еще торговую надбавку (страховую премию, учетный процент и проч.), а потому если бы вообразили даже идеальный случай действительного равенства торгового баланса, то и тогда бы из отчетов таможен о нем нельзя было бы получить прямого понятия. Страна, занимающаяся перевозкой, тем более выигрывает при данном балансе, чем дешевле перевозимые товары, что я подробнее разберу в одной из следующих глав, когда буду говорить о морских судах. Если цену вывозимого увеличить на всю ценность перевозки или как иначе (например, отнеся цены к некоторой промежуточной точке) уравнять ввозимое и вывозимое, все же баланс не будет нулевым не только потому, что цены изменяются по времени (например, во время фрахта от Одессы до Лондона цена хлеба может очень сильно измениться), но, главное, потому, что, кроме товаров, в торговом балансе означаемых, есть множество ценностей, переходящих из стран в страны, помимо таможенной регистрации и оценки. На первом месте здесь стоят деньги всякого рода. Известно уже, что запись ввоза и вывоза золота и серебра не может быть полной, а потому ее многие таможни вовсе уже перестали делать. Пересылаемые деньги должны быть считаемы как товар. Но — если ввоз и вывоз поправить и в этом отношении — все же равенства не будет по той причине, во-первых, что баланс относится к определенному сроку времени (в момент заключения баланса могут быть не произведены уплаты), а во-вторых, потому, что есть множество передач, совершенно не возмещаемых реальными ценностями. Так, государство или частное лицо может ныне занять, а через двадцать лет выплатить занятое; так, сын, друг или просто почитатель певицы может переслать ценность в виде денег или товара — без всякого вознаграждения, чем-либо могущего выражаться в балансе.
Над всем этим еще высится вопрос о цене и оценке. Вещество не пропадает, но оно из твердой формы легко и часто «портится», например переходит в трудно учитываемый, все страны омывающий атмосферный воздух, следовательно, на взгляд (или балансовый учет) и оно теряется, а потому и ценность имеет все шансы пропадать, ничем не вознаграждаясь. Корабль тонет, товар горит, хлеб способен гнить, всякая ценность назначается человеком и им вольно или невольно может создаваться или пропадать, исчезая для балансного учета. Счет «прибылей и убытков» еще не существует в торговых балансах. Отсюда уже следует, что страна с положительным или отрицательным торговым балансом одинаково может богатеть или беднеть, как бы продолжителен ни был для нее тот и другой вид баланса, даже исправленного на всю сумму денежного обращения между странами. Чтобы это стало очевидным, вообразим, подобно Тюнену (Das isolierte Staat, 1826), некоторую линию на земной поверхности от края в край материка и сочтем то, что проходит через эту линию в обе стороны, назвав их правой и левой. Пусть правая только высылает товары, от левой их не получая. Это не будет значить, что которая-нибудь из них богатеет, а другая беднеет. На правой могут быть дети, посылающие отцам, и отцы все посылаемое могут скушать, изводить в ничто, обесценивать, следовательно, богатеть не станут. Правым тоже от этого отношения, взятого само по себе, богатеть нельзя. Ценность если способна пропадать, то, значит, способна и создаваться. Налево от черты она пропадает, направо она создается. Налево живут на счет правых. И у правых, если они способны создавать ценности, есть все условия для того, чтобы независимо благоденствовать. Но может быть и иное, если правые отправляют то, что не возобновимо по воле или истощимо, как плодородие почвы или леса, надобные для того, чтобы страна не превратилась в пустыню. И если левые получаемое не изводят, а применяют для получения еще более широких условий жизни, тогда все выгоды прочного благоденствия будут на стороне левых. А потому все дело развития народной жизни вовсе не в том или ином балансе, не в том, что люди получают извне, а в том, как они трудятся над тем, что есть у них самих, хотя бы это было получено справа или взято из природы того места, где находятся люди. Богатеет страна или беднеет — зависит исключительно от ее отношения к тому, что она получает от труда над получаемым из своей ли природы или от иных стран. Но если человечество разделилось на государства с очертившимися границами, то данное государство будет сравнительно с другими богатеть тем скорее и очевиднее, чем оно больше разовьет в себе условий для трудолюбия. Можно было бы согласиться уничтожить деньги и многие другие людьми созданные отношения, если бы кто-нибудь изобрел средство увеличивать труд, т. е. произведение полезностей, без всяких условий для выражения относительного значения и самого количества потребляемого5. Странам и государствам вовсе не важно, прибывает ли в них золото или нет, а очень важно, прибывает ли трудолюбие и добыча полезностей из природы. Пусть направо от черты много золота, но все — от хлеба и жилья до книги, труда и лекарства — дорого, а налево золота очень мало, но все дешево, производимое прямо от природы трудом, народу ставшим привычкою; пусть направо и налево балансы будут какие угодно, все же в условиях жизни и благоденствия ее разность будет зависеть совершенно от других условий, чем баланс. Словом, всякий вид (+ или -) неравенства торгового баланса не имеет никакого существенного значения для государства. Англия переплачивает за привозимые товары противу отпускаемых, но переплата эта идет своим же кораблям, доставляющим товары, и Англия получает на свои капиталы со всех стран много выгод, не входящих в торговые балансы. Россия, получая больше за вывозимое, чем платит за ввозимый товар, от этого не выигрывает, если отправляемое есть ей надобный хлеб, если денежный ее избыток уходит на уплату процентов или если увеличившиеся деньги не распределяются за увеличенный производительный труд, а идут на увеличенное проедание или возвращаются с заезжими танцовщицами или певицами. Словом, не в торговом балансе дело, а в развитии труда. Баланс имеет свое важное значение для курса денег, для направления финансовой правительственной деятельности и для банкирских дел, которые по существу своему не относятся к предмету, нами обсуждаемому, а потому я остерегусь вдаваться в дальнейшее его рассмотрение, считая сказанное достаточным для разбираемого предмета.