3) Вывоз из английских колоний в другие страны запрещался; он был допущен только в Англию и через Англию. Этим путем Англия сделалась центром своих колоний не только административным, но и торговым. Колонии ослаблялись ради выгод метрополии. Хорошо ли было это или нет, судить можно из того, что в те двести лет, когда действовал навигационный акт, сложились и успели уже отделиться североамериканские колониальные владения Англии, составившие Северо-Американские Соединенные Штаты, и поводом к отложению служили именно торгово-промышленные вопросы, так как они, в сущности, составляют причину множества крупнейших политических событий в мире. И примечательно, что указываемая (и следующая) статья навигационного акта прямо, сама по себе, не вызывается протекциоными началами, которые целиком видны в других статьях рассматриваемого акта. Эта статья скорее политическая, назначавшаяся для скрепления уз между колониями и метрополией. По смыслу протекционизма, как он ныне понимается, следовало бы ее исключить, потому что, предоставляя покровительство всяким промыслам своей страны, т. е. устраняя иностранную конкуренцию, следует затем внутри страны и вне ее предоставить всем своим подданным полную свободу действия, наблюдая только за тем, чтобы действия каждого не мешали свободе действия остальных своих подданных. Отдавая же жителям метрополии промышленное предпочтение против жителей своих же колоний, очевидно действовали по соображениям иного порядка, в духе монополизма части страны сравнительно с ее же отпрысками. История все это показывает и разъясняет ошибки.
4) Никто, кроме англичан, не имел права вести морскую торговлю с английскими колониями. Это опять акт политического монополизма, а не прямого протекционизма, для которого монополизм составляет зло. Протежируя торговлю англичан в своих колониях, Англия заставляла их не только платить больше за привозные, чужеземные товары, что не столь еще важно, но и продавать свои товары только тем немногим англичанам, которые были заняты торговлей с колониями. Если посредствующая торговая деятельность английских подданных через это и выигрывала, то производительность добывающая и перерабатывающая в колониях очевидно страдала, потому что внешний спрос на производимые в колониях товары ограничивался.
5) Корабли, ведущие по вышеизложенным пунктам английскую колониальную и внешнюю торговлю, должны были не только принадлежать англичанам, но и быть построенными в Англии, и команда таких кораблей должна была состоять по крайней мере на три четверти из английских подданных.
Эта статья весьма важна и проникнута протекционизмом крайнего, резкого размера. Но она была нужна для того, чтобы создалось английское кораблестроение вместо голландского, долго господствовавшего, и для того, чтобы английские матросы и вообще моряки получили явную привилегию, из-за которой морской промысел становился выгодным и особо симпатичным английскому народу. Еще Ричард II в конце XIV столетия издал закон такого же содержания, но он был скоро отменен, потому что был единичной мерой, а такая отрывочная единичная мера пройти в жизнь не могла, потому что не было арены для ее применения; строить в Англии корабли было маловыгодным, лучше было покупать готовые в Голландии или пользоваться голландскими кораблями для встречавшихся надобностей. Теперь, при других статьях навигационного акта прошло и требование постройки кораблей в Англии именно потому, что хотя корабль и обходился дорого, но он во всю свою жизнь получал особую привилегию — вести торговлю с колониями, чего лишены были не только корабли, принадлежащие голландцам или другим мореходным народам, но даже и корабли, купленные англичанами у других народов.
Результат навигационного акта перед глазами всего мира. Англия из державы третьестепенной в торгово-политическом смысле стала первоклассною и из страны среднего достатка — богатейшей, преимущественно благодаря развитию колониальной и вообще морской торговли, а между нациями, строящими корабли, Англии принадлежит бесспорно первое место не только по достоинству или качеству постройки, но и по ее дешевизне и по количеству. Как это сделалось в двести лет, скоро ли, сколько лиц от того выиграло и сколько проиграло, сколько выгод и проигрышей пришлось от того остальному миру, не перешли ли при этом лишь некоторые центры из одного места в другое, — все это вопросы сложные и не лишенные интереса, но прямо до нашего дела не относящиеся, а потому и не будем их разбирать. Но цель поставленная достигнута: Англия хотела в указанных делах выиграть и выиграла. И если государственная обособленность или индивидуальность существует как форма развития человечества, то и законно всеми возможными способами желать и достигать преимущественного блага в своей стране, потому что каждая позаботится о себе, т. е. сделает для себя то, что понимает и может. Но следует понять, что не всякое доброе желание, хотя бы и задуманное для национальной полезности, осуществимо, ибо «добрыми желаниями ад устлан», а в мерах протекционизма вообще и в навигационном акте в частности есть свой «ад». Отчего же одни меры протекционизма могут быть удачны, плодотворны, другие же такими не будут и не бывают? Где главный признак для оценки достоинства подобных мер, для суждения о степени их состоятельности? Вот вопросы, на которые необходимо ответить с самого начала, чтобы протекционизм получил свой истинный и правильный смысл. Мне кажется, первый и важнейший ответ легким и ясным: протекционизм может быть полезен только при условии существования в данной стране всех естественных условий для развития того вида промышленности, который покровительствуется, для возрождения в ней внутреннего соревнования. Навигационный акт потому и принес для Англии много добрых плодов, что в Англии существуют все естественные условия для развития мореходства и для того, чтобы при особых выгодах, ему дарованных, многие сразу обратились к покровительствуемому виду промышленной деятельности. От развития внутреннего соревнования зависит не только понижение цен, но и возвышение качества продуктов, умножение народного труда и возбуждение в широких размерах многих побочных производств, а потому и достижение тех заглавных целей, которые необходимо не упускать из вида при рассмотрении развития данного вида промышленности в какой-либо стране. Развивая свое кораблестроительное и мореходное дело, Англия хотя и достигла уменьшения подобных дел в Голландии, но не могла и не имела целью подавить дела этого рода во всем свете, и в то время как росла морская сила Англии, росли морские силы и других стран, а в конце концов от развития английских морских средств выиграли сношения всего мира, явилось умножение промышленных сил. Если Англии можно было достичь многого, то могли бы и другие страны достичь того же, если бы у них была сумма английских благоприятных условий. Испания и Португалия, а потом Голландия первенствовали на морях, но потеряли это первенство, растеряли и колонии, но, конечно, не потому, что не выдумали своих навигационных актов, а потому, что естественных условий для сильного роста морских оборотов у них было меньше и свойства самого народа были менее подходящи. Так каждой стране отвечают свои виды промышленности. Истинный смысл различия между учениями свободной торговли и покровительства только тогда станет ясным, когда дело касается производств, отвечающих естественным условиям данной страны и ее жителей. Нельзя согласиться на протекционизм принципиальный, но нельзя согласиться и на принципиальную справедливость начал свободной торговли. Если бы Англия держалась все время начал свободной торговли, она бы не стала первоклассной мореходной страной; Голландия, к ней столь близкая, не дала бы возможности укрепиться ни кораблестроению, ни мореходству Англии, всегда бы соперничала и, временно жертвуя, губила бы все зачатки английских начинаний. Когда раз укрепилось дело — тогда можно соперничать открыто, на свободном поле международного соревнования. Покровительство свой истинный и важный смысл получает в отношении к тем производствам данной страны, которые в ней могут развиваться насчет развития их в других странах, но еще не успели достичь развития под влиянием иностранного соперничества. Другими словами, принципиально то заслуживает обдуманных, строго и настойчиво проводимых протекционных мер, что может достичь большого значения для страны и, достигнув, приумножить общий мировой достаток, общие народные и всенародные промышленные средства. Покровительство бесполезно, даже вредно, если в указанном смысле не предстоит никаких видов в будущем. У свободной торговли есть свое поле, и его мы постараемся очертить в дальнейшем изложении этой книги, теперь же перейдем к примерам английского сознательного протекционизма, касающегося продуктов иностранной промышленности, облагавшихся таможенными окладами не ради фискальных целей, а ради содействия развитию внутренней промышленности. В Англии такие пошлины действовали в эпоху навигационного акта, и под их защитой росла и развивалась английская промышленность. Так, например, шерстяные ткани сперва вовсе были запрещены к ввозу в Англию; в 1819 году они были обложены 50% пошлины с их ценности (ad valorem). Таможенная пошлина на хлопчатобумажные ткани и всякие мануфактурные изделия также собиралась очень долго в размере 50% с их цены. С тонны ввозимой меди взималось 54 фунта стерлингов, что составляет почти по 5 1/2 рубля золотом с пуда. Когда (в 20-х годах текущего столетия) стали распространяться идеи свободной торговли, тогда пошлину сбавили почти наполовину. Для цели нашего изложения этих примеров довольно, если к этому прибавить только, что ныне Англия производит в год более 15 млн. пудов шерстяных изделий внутри страны, ценой, по крайней мере, на 600 млн. рублей золотом, и половину этих шерстяных изделий вывозит в другие страны. Хлопка в Англии ежегодно перерабатывается около 50 млн. пудов в ткани, цену пуда которых нельзя принять в среднем менее 30 рублей золотом за пуд. Около 20% всей этой массы хлопчатобумажных тканей отпускается Англией в другие страны. А чтобы судить о размерах медноделательной промышленности Англии, достаточно указать на то, что ежегодный отпуск меди из Англии в иные страны оценивается, по статистике последних лет, слишком в 3 млн. фунтов стерлингов, т. е. около 20 млн. рублей золотом. Это плоды, данные ростками, лишь пробивавшимися за два столетия сему назад. Ростки поберегли с английскою настойчивостью, не слушаясь тех, которые говорили, что это им мешает, делая многие товары дорогими, и отвечая им: подождите, дайте срок, дешево будет, да и сами беритесь за выгодное и удешевляйте. И те волей-неволей брались, стало и дешеветь и передешевело. Оттуда и пошли английская сила, наука и самосознательное, здоровое отношение к промышленности и государству. Без своевременно примененного протекционизма Англия, наверное бы, пропала давным-давно, наподобие Венеции или Ганзы, нашли бы там нормандскую, или саксонскую, или какую другую кровь и аннексировали бы. А мир и его мирное развитие от этого, вероятно, много бы проиграли.