К нескончаемым московским пирам подоспели и награды за пролитую кровь.
Накануне дня его рождения, 5 февраля 1815 года, был подписан высочайший указ, по которому полковник граф Фёдор Толстой стал-таки кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени — стал с обобщающей формулировкой: «За отличия в сражениях с французами»[479].
Надо думать, что примерно в ту же пору граф получил и серебряную медаль на Андреевской ленте, учреждённую в память Отечественной войны. На её лицевой стороне было помещено изображение Всевидящего ока и надпись: «1812 год», а на оборотной выбиты слова из Псалтири (Пс. 113, 9): «Не нам, не нам, но имени Твоему». Такие медали очень высоко ценились в офицерской среде. Они, как писал А. И. Михайловский-Данилевский в «Журнале 1813 года», «составили <…> какую-то дружескую, братскую связь между русскими военными»[480].
Награды явились поводом для дальнейших, совсем уж забубённых пиршеств. В ходе одной такой вечеринки захмелевший граф Фёдор причинил непоправимый ущерб мундиру капитулировавшего и захрапевшего генерал-майора А. А. Ефимовича[481].
Денис Давыдов, добросовестный участник брутальных оргий «пробочников», посвятил в 1815 году Американцу благообразные стихи, озаглавленные (в рукописи): «К другу, на мои имянины». Послание партизана начиналось такими эвфемизмами:
По некоторым сведениям, поселился Американец по возвращении в Староконюшенном переулке (или в Старой Конюшенной, как иногда говорили)[483]. Обосновавшись там, граф Фёдор стал урывками, между попойками, картами и прочими наипервейшими занятиями, хлопотать об отставке. Эти заботы растянулись почти на полтора года — и принесли ему, владимирскому и георгиевскому кавалеру, очередные огорчения.
Прошение об отставке полковник Фёдор Толстой подал 23 декабря 1814 года:
«Его Сиятельству Господину Генералу от инфантерии Управляющему Военным министерством и кавалеру князю Алексею Ивановичу Горчакову.
Состоящего по армии Полковника Графа Толстого Рапорт.
По случаю открывшейся в ноге раны не в состоянии будучи продолжить военной службы, я всепокорнейше прошу Ваше Сиятельство о приложенном при сём моём прошении на Высочайшее Его Императорского Величества имя, сделать Ваше представление.
1814 года 23-го декабря. Москва.
Полковник Граф Толстой»[484].
На полях князь А. И. Горчаков пометил: «3 февр<аля>»[485].
К своему рапорту умудрённый Американец присовокупил «Свидетельство» калужского медицинского чиновника Я. Щировского, пользовавшего графа после ранения. (По-видимому, граф съездил за этой бумагой в Калугу.) К документу была приложена красная сургучная печать. Вот его текст:
«Дано сие свидетельство Господину полковнику, находившемуся во время военных действий при пехотном 7-м корпусе в 26-й дивизии Графу Толстому в том, что он во время бытности его в Калужской губернии 1813 с июня по август[486] и 1814 с августа по октябрь лечим был мною от последствий после раны пулею в левую ногу, полученной в сражении при Бородине 26 августа 1812-го года. Припадки болезненные, подлежавшие моему лечению, состояли в повреждении сухой жилы, в отёке и в судорогах повреждённого члена. Хотя оные болезненные состояния и обессилены во многом, но повременно ознаменовывают своё действие. Я полагаю моим мнением, что для совершенного уничтожения их нужно употребление минеральных вод и спокойный образ жизни, в удостоверение чего и дал сие моё свидетельство ноября 15 дня 1814 года.
479
Ерофеев В. Указ. соч. С. 95. Странная вещь: в списке кавалеров ордена Святого Георгия 4-й степени, который приведён в составленном В. С. Степановым и И. И. Григоровичем издании «В память столетнего юбилея Императорского Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия (1769–1869 гг.)» (СПб., 1869), графа Ф. И. Толстого нет. Отсутствует георгиевский кавалер Толстой-Американец и в новейшем фундаментальном биобиблиографическом справочнике «Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия» (М., 2004).
481
Об этом см. письмо князя П. А. Вяземского А. И. Тургеневу, написанное в начале июня 1822 года (ОА. Т. II. СПб., 1899. С. 259).
482
Давыдов Д. Полн. собр. стихотворений. Л., 1933. С. 95–96. Кстати, однажды Американец тоже почтил закадычного приятеля виршами; сохранилось его недатированное двустишие «Надпись к портрету Давыдова»:
(Там же. С. 180.)
483
О том, что у графа «был дом на Староконюшенной улице», вспоминал, в частности, тайный советник Г. В. Грудев (РА. 1898. № 11. С. 427). Ср.: «Фёдор Иванович вышел в отставку полковником и поселился в Москве, в Староконюшенном переулке…» (С. Л. Толстой. С. 23). Ст
486
Можно предположить, что в указанное время граф Ф. И. Толстой, получив отпуск, покинул действующую армию и посетил Калужскую губернию.