9.06.58 – АН: «…а через сколько лет начнет излучать энергию маятник весом в сто тонн? Другими словами, нельзя ли передвинуть время действия в двадцать первый век, ну, в худшем случае, в ХХ век? Если можно, то можно что-либо придумать». Тепло, тепло!.. И вот наконец: июль 1958-го – АН: «…рассказ называется «Забытый эксперимент». Рабочий сюжет: В конце нашего века впервые в истории человечества институт неклассических механик поставил опыт, рассчитанный на столетия, – где-то в Сибири, в подземельях поставлен этот самый маятник и запущен. <…> В середине двадцать первого века научный город над этим маятником уничтожен в результате опытов с мезонными реакциями.<…> Последующие 50 лет человечество занято огромным наступлением на природу: строятся искусственные спутники, сооружаются термоядерные станции и пр. О маятнике все забыли. И вот в конце двадцать второго века начинается в Сибири кутерьма. А это место было блокировано из-за радиации, и на него никто не покушался. Посылается экспедиция и пр. и т. д.
Твоя задача: разработать явления, которые там будут наблюдаться, и степени опасности. А также разработать литературный сюжет. Смачно – покажем людей двадцать второго века. Они освободились от родимых пятен капитализма, но не свободны от печати адамовой – от наследства своих животных предков. Приключения экспедиции, их недоумение, затем их отзывают: в Ак. наук найдено объяснение. Можно и гибель описать, а главное – отношение к этой гибели. И дать перспективы. Ты напишешь объяснительную часть и дашь отдельные эпизоды. Потом возьмусь я и перешлю тебе…» По этому плану все и было реализовано, но значительно позже, в апреле 1959-го, и с тем отличием, что БН не в силах оказался написать «объяснительную часть» и написал ее АН. Рассказ получился неплохим и даже – для своего времени – хорошим, если бы не эта проклятая объяснительная часть, висевшая на всем остальном, вполне приличном, тексте «гниющим трупом альбатроса».
23.05.59 – АН: «…Вчера вечером мне звонил Варшавский. (Один из редакторов журнала «Знание – сила». – Прим. БНС.) Он сообщил, что «ЗЭ» всем в редакции очень понравился, в том числе и ему самому по вторичном чтении. Это очень симптоматично: рассказ просто непривычен для этого жанра. Он не традиционен. «Это настоящая художественная литература без скидок. Попробуйте читать Нагибина, если вас в шутку предупредят, что это детектив. Вы будете разочарованы. Вот также и здесь». Одним словом, претензия одна: нужно либо дать больше в научной части, либо меньше. Я думаю, лучше меньше…» Никак, никак мы еще не умели тогда преодолеть гнет вековых традиций, хотя лучше любого нашего редактора понимали уже, что каждое научное или даже пусть квазинаучное объяснение рвет любую художественную ткань, словно ржавый тесак.
По-моему, именно в этом рассказе впервые у АБС и вообще в фантастике появляется термин «кибер» – для обозначения любой достаточно сложной многофункциональной «разумной» машины. И именно после опубликования «Забытого эксперимента», как бы подводя итог целому этапу творчества АБС, научный сотрудник ГАО АН СССР Лидия Камионко разразилась пародией, которая никогда нигде не публиковалась и которую я не могу удержаться, чтобы здесь не привести целиком:
Иван Федотович открыл люк и высунулся. Было темно. Вдали виднелся лес. Он был зубчатый и темный. Пахло мокрым. Вездеходный танк стоял перед гигантской котловиной. Он был похож на блоху странного сиреневого цвета. Суставчатые ноги были поджаты, и казалось, что гигантское насекомое дремлет. Что-то гудело и похрустывало, щелкали тумблеры и кенотроны.
– Черт, – сказал Иван Федотович, – не позавтракать ли? Ты как, Термус?
Термус мрачно повертел ручки пульта управления и вытащил откуда-то снизу бутылку коньяка.
– Киберов я послал, – сказал он бесцветным голосом. – Надо ждать.
Он налил по стакану себе и Ивану Федотовичу.