Убив героя и написав об этом: «Я не мог бы оживить его, даже если бы хотел, потому что я так объелся им, что у меня к нему такое же отношение, как к паштету из гусиной печенки, которого я однажды съел слишком много и от одного названия которого меня и сегодня мутит», Конан Дойль все же вернул сыщика к жизни, услышав от приятеля, Флетчера Робинсона, легенду о лисе — сибирском волке размером с осла. Так в 1901 году появилась «Собака Баскервилей». Однако «возвращение» оказалось фикцией, ибо события в повести происходят до гибели Холмса.
А где же Холмс?
«Он у подножия Раушенбахского водопада. Там ему и быть», — отвечает автор, все еще боящийся вернуть героя к жизни, все еще страшащийся возобновления зависимости.
Новая публикация так подстегнула интерес читателей, что писатель задумался. Наконец он сообщает матери, пристально следящей за его литературной деятельностью: «Я не ощущаю в себе никакого упадка сил. Я не писал холмов-ских рассказов уже лет семь или восемь и не вижу причин, почему бы мне снова за них не взяться.
Могу добавить, что я закончил первый рассказ под названием «Пустой дом». Сюжет, кстати, подсказала мне Джин, и он на редкость удачен. Вы увидите, что Холмс никогда и не погибал, да и теперь вполне живой».
Он боялся только одного — что не сможет писать о Шерлоке Холмсе так же легко и увлекательно, как раньше. Но когда его именно в этом и обвинили, встал на защиту героя. Одному из оппонентов, Джону Гору, он отвечал: «Я проверяю рассказы о Холмсе их воздействием на юные умы и вижу, что они очень хорошо проходят такую проверку. Я верю в свои критические способности, потому что сужу очень непредвзято, и, если бы я должен был выбрать шесть лучших рассказов о Холмсе, я бы, конечно, назвал «Знаменитого клиента» из последнего цикла, а также «Львиную гриву», которая будет опубликована следующей. «Знатный холостяк», о котором пишете вы, у меня в списке был бы где-нибудь в конце. Я всегда говорил, что полностью откажусь от него, как только он опустится ниже своего уровня…»
Что же заставило Конан Дойля не только оживить героя, который его раньше раздражал, но и защищать его, даже если речь шла о далеко не самых удачных рассказах, таких, как «Желтое лицо» или «Глория Скотт»?
То, в первую очередь, что Шерлок Холмс — это во многом сам автор.
Да, именно так может быть решен вопрос о прототипе героя. Конечно, были и многочисленные дополнения. Можно «списать» лицо, привычки, походку. Но ведь мысли, чувства — не «спишешь», они — авторские, и ничьи больше.
Написав «Возвращение Шерлока Холмса», Конан Дойль этими тринадцатью рассказами окончательно обессмертил героя, а вместе с этим и дал повод, в известной мере, отождествить себя с ним.
И хотя Джозеф Белл публично подтвердил свое сходство с Шерлоком Холмсом на основании сходства знаменитого метода, думается, можно с должным вниманием отнестись и к заявлению сына Конан Дойля: «Удивительные способности д-ра Белла послужили к расцвету тех дарований, которые таились в Конан Дойле. В этом и только в этом заслуга д-ра Белла. Если бы почтенный доктор умел взращивать не врожденные таланты, то Эдинбургский университет в период с 1876 по 1881 год из многих сотен студентов произвел бы целую плеяду Шерлоков Холмсов во плоти! Тогда в чем же дело? А дело в том, что мой отец сам обладал всеми теми способностями — возможно, даже в большей степени, — что и д-р Белл… По силе дедукции я не встречал ему равных».
Если эти слова покажутся излишне (по причине родства) пылкими, можно вспомнить свидетельство американского журналиста Хейдона Коффина, который утверждает, что в одной из бесед Конан Дойль сказал: «Если Холмс и существует, то, должен признаться, — это я сам и есть».
Но еще больше доказывает то, что Конан Дойль идентифицировал себя с героем, дело Джорджа Эдалжи, которого в 1903 году осудили. Получив в 1906 году письмо с просьбой о помощи, писатель в лучших традициях своего героя провел расследование, добился пересмотра дела, сообщил о своих наблюдениях в министерство внутренних дел, напечатал об этом несколько статей в «Дейли телеграф» и добился освобождения невинно осужденного Эдалжи.
Впрочем, если этого недостаточно, то можно найти дополнения и в самом тексте рассказов о Холмсе. Оба курили глиняные трубки, работали в потертых халатах, имели одинаковые вкусы и пристрастия; даже бабушки и у Холмса, и у Конан Дойля были француженками…