В марте 1881 года в Кейптауне состоялось бракосочетание Артура и Мейбл. Вскоре они переехали в Блумфонтейн, тогда — столицу Оранжевой республики. 3 января 1892 года у них родился первенец. Сын получил тройное имя: Джон — в честь деда со стороны отца, Рональд — по желанию матери, Руэл — как семейное имя Толкинов. Имя его владельцу не нравилось — ни целиком, ни по частям. В семейном кругу его звали Рональдом, школьные товарищи обходились прозвищами, близкие друзья звали его Толлерсом, т. е. «рассказчиком», для коллег, студентов и журналистов он был «Профессор Толкин». Мировая известность последних лет жизни сократила имя до аббревиатуры — «Дж. Р. Р.», которая Толкину почти нравилась.
В Африке Толкины прожили недолго. В семье появился еще один сын, Хилари Руэл, и весной 1895 года Мейбл с мальчиками вернулась в родительский дом. Артур остался в Блумфонтейне по служебным делам. Семье больше не суждено было встретиться. 15 февраля 1896 г. Артур умер, и 26-летняя Мейбл осталась с двумя детьми на руках и весьма скромными средствами к существованию. Она сняла небольшой дом в Сархолл Милле, пригороде Бирмингема, и стала жить независимо.
Воспоминаний от Африки у Рональда осталось немного, хотя и ярких. Так, встреча с большим мохнатым пауком на всю жизнь привила ему активную нелюбовь к членистоногим. Подавляющее большинство воспоминаний детства — это английская глубинка. Сархолл Милл в начале века — место тихое и зеленое. Дом Толкинов стоял последним, дальше начинались поля, перелески, холмы, речушка, пруд и мельница. После бурого, выжженного солнцем африканского вельда здесь было сказочно хорошо, и братья целыми днями странствовали по окрестностям. Рональд любил деревья — играл с ними, разговаривал, считал своими добрыми друзьями. Спиленная соседями ива у мельничного пруда запомнилась мальчику на всю жизнь. «Когда я увидел свежий распил и ствол с поникшими ветвями, свет для меня померк», — вспоминал он позднее. Не отсюда ли горькая картина «индустриализации» Шира? Не случайно чашу терпения Сэма переполняют именно спиленные вокруг Засумок деревья.
Тогда же Мейбл начала заниматься с сыновьями. Она оказалась прекрасным педагогом, а старший сын — благодарным учеником. В четыре года он умел читать, чуть позже начал писать, переняв у матери каллиграфический почерк, неплохо рисовал — особенно любимые деревья, кусты, травы и карты неведомых земель. Мейбл знала французский и немецкий, занималась латынью. Латынью Рональд был очарован, французский нравился меньше, но усваивался столь же легко. Читал он много, но избирательно, деля книги на «те» и «не те». К «не тем» относились «Алиса в стране чудес», «Гулливер» и «Остров сокровищ». В историях об индейцах появлялся очень важный для мальчика отблеск: луки и стрелы — оружие древнее и достойное, незнакомый язык, культура, построенная по иным законам. Еще лучше были истории короля Артура и рыцарей Круглого стола. Таинственный Авалон представлялся форпостом Волшебного Края. А лучше всех были предания о Сигурде и драконе Фафнире. «Помимо языков, к числу моих пристрастий можно отнести миф как таковой (отнюдь не аллегорию!) и волшебную сказку, а еще лучше — героическую легенду на стыке между волшебной сказкой и историей. К сожалению, подобных вещей в мире осталось слишком мало.
Прошло довольно много времени, я успел стать студентом, прежде чем понял, что язык и миф — понятия родственные.
Я не занимался собственно мифологией в научном смысле, поскольку в мифах мне всегда важнее было ощущение верного тона, наличие определенного духа, отголосок истины, пронизывающий некоторые из мифов или волшебных историй». (Письмо Милтону Уолдмену, конец 1951 г.)
Следующая важная веха в жизни семьи — 1900 год. Рональд поступает в самую престижную школу Бирмингема — школу Короля Эдуарда. Мейбл вместе с сестрой принимает католичество и в этой вере воспитывает сыновей. «…Я благодарен судьбе за то, что с восьми лет приобщился к вере, которая питала меня всю жизнь и научила всему тому, что я знаю», — пишет Толкин Р. Мюррею в 1953 г.