Йоко, омрачённая увиденным, уставилась отсутствующим взором на мелькающие за стеклом огни ночного Киото. Старая столица Империи могла удивить своим видом даже самых искушённых путешественников. Принюхавшись, бывший курсант почувствовал исходящий от тела девушки приятный запах клубники со сливками. Но даже это не мешало распространению в салоне автомобиля тяжёлой атмосферы обречённости, помноженной на не самые лучшие события минувшего часа.
— Не жалеешь? — тишину разорвал голос Шона.
Переселенец имел в виду отказ от участия в кровавом побоище, однако японка всё поняла без лишних пояснений.
Медленно повернувшись лицом к юноше, Йоко посмотрела на него, как на придурка.
Всё так, парень специально попытался отвлечь соседку от воспоминаний минувшей бойни.
— Нет, — отрицательно качнула та красно-каштановыми локонами, — ты точно идиот. Размеру твоего мозга, разве что воробушки позавидуют.
Парень не стал осуществлять пикировку, понимая, что рядом сидящая таким образом сбрасывает стресс.
— Сильно нужны деньги?
Секундное промедление и Айзава положительно качает головой.
— И мне нужны, — глубоко вздохнув и задумавшись, школьник скрестил руки на груди. — Надо поговорить, но не здесь, — Адам скосил взгляд на водителя.
Йоко подозрительно прищурилась, но сразу отказываться от разговора не стала.
Осмотревшись, студентка академии Риккен попросила водителя:
— Остановите около магазинчика Цукиджи.
— Любишь морепродукты? — вопрос прозвучал настолько не в тему, что заставил девушку скромно улыбнуться.
— Есть такое.
Вскоре Йоко вместе с Шоном прогуливались по ночным улицам не самого благополучного района Киото. В руках студентки второго курса красовался бумажный пакетик с логотипом компании Цукиджи — кальмара с короной на фоне голубого круга. Дул свежий ветер, от которого становилось зябко. Где-то вдалеке моргал, издавая потрескивающие звуки, уличный фонарь. Никто из них не решался начать разговор, у каждого на душе был собственный груз, что тяготил, погружая в омут не самых приятных дум.
— Ты не узнал меня? — вопрос для Шона прозвучал неожиданно.
Парень немного замедлился. Память реципиента не блистала своей полнотой, отчего возможность знакомства была вполне вероятной. А ещё Шон несколько раз думал на тему «случайности» встречи с Айзавой. Хитрая Эджиро могла в своих интересах подстроить этот контакт. Йоко девушка видная, да и в деньгах нуждается. Два молодых организма, вместе пережитое потрясение и злая тётка — общий враг. В таком ключе, момент одиозного предложения участия в смертельных играх, уже не кажется таким…
«Стоп!» — намеренно остановив себя, Шон помотал головой, гоня прочь пришедшие дурные мысли.
Старая личность дала о себе знать, однако, правды ради, именно из-за своей подозрительности он несколько раз выживал в, казалось, безвыходных ситуациях. Но это была старая жизнь, другой мир, иные люди…
«Люди не меняются», — невесело подытожил он, придерживаясь кредо — никому не верить, всегда перепроверять.
— Прости, Айзава-сан, но нет… Я тебя не помню.
Девушка отвернулась и замолчала на несколько минут. Йоко не с кем было поговорить по душам. После «похищения» сестры она закрылась не только от родителей, но и от всего мира. С ней пытались работать психологи, но всё было тщетно, возведённую стену никто не мог пробить. Сейчас же девушка почувствовала в рядом с ней идущем юноше родственную душу.
— Последствия травмы? — поинтересовалась она с толикой смущения в голосе.
Всё же с её стороны было некорректно задавать настолько личный вопрос.
— Последствие суицида. Называй вещи своими именами, — прозвучало несколько жёстко, но Адам посчитал ответ наиболее полным.
— Нас познакомила Джун, незадолго до… исчезновения.
Слова давались Йоко с трудом. На глазах наворачивались слёзы. Было заметно, что сёстры были близки друг другу и старшая, скорее всего, винит себя в произошедшем.
Шон мог бы найти нужные слова поддержки, но поступить таким образом был не в силах. У бойца ЧВК имелся собственный кодекс чести и подобное действо ему в корне противоречило. Он ещё не настолько прогнил изнутри, чтобы дарить надежду в безвыходной ситуации. Даже убитой горем сестре. Джун Айзава мертва и больше никогда не вернётся домой, не увидит своих родителей и не обнимет старшую сестру, как бы это прискорбно не звучало.