Варлам Шаламов
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
Том І
.
. . .
Варлам Тихонович Шаламов родился в Вологде. Сын священника. Учился на юрфаке МГУ в 1926–1929 годах. Впервые был арестован за распространение так называемого Завещания Ленина в 1929-м. Выйдя в 1932-м, был опять арестован в 1937-м и 17 лет пробыл на Колыме. Вернувшись, с 1957 года начал печатать стихи в «Юности», в «Москве». В его глазах была некая рассеянная безуминка неприсутствия. Наверно, потому что он в это время писал свои «Колымские рассказы» и даже на свободе продолжал оставаться там, на Колыме. Эти рассказы начали ходить из рук в руки на машинке года с 1966-го и вышли отдельным изданием в Лондоне в 1977 году. Шаламова заставили отречься от этого издания, и он написал нечто невразумительно-унизительное, как бы протестуя. Он умер в доме для престарелых, так и не увидев свою прозу напечатанной. (Она вышла в СССР лишь в 1987-м.) Это великая «Колымиада», показывающая гениальное умение людей сохранить лик своей души в мире лагерного обезличивания. Шаламов стал Пименом ГУЛАГа, но и добру внимая отнюдь неравнодушно, и написал ад изнутри, а вовсе не из белоснежной кельи.
«Колымские рассказы», главный труд Варлама Тихоновича Шаламова, написаны им в 1954–1973 гг. и составляют шесть сборников: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2».
Еще не реабилитированный, бесправный, лишенный возможности жить в Москве, Шаламов работал агентом по снабжению на торфоразработках в поселке Туркмен близ станции Решетниково (тогда Калининской области). А вечерами в бараке для рабочих одержимо писал — стихи и рассказы. В его письме к Б. Пастернаку от 24 октября 1954 г. читаем:
«Рассказы, которые я начал писать, достаются мне с большим трудом — там ведь ход совсем другой».
В 1973 г. Шаламовым дописываются последние рассказы из сборника «Перчатка, или КР-2», рукописи которых были заключены в отдельную папку с надписью «Проза 1973 года». Но сборник остался незавершенным.
Двадцать лет жизни писателя прошли в ледяном аду Вишеры (1929–1932) и Колымы (1937–1953).
Двадцать лет отдал он созданию колымской эпопеи. Трудно найти подходящие слова, чтобы оценить этот подвиг человека и писателя.
Источниками текстов «Колымских рассказов» являются рукописи В. Шаламова, переданные им в 1966–1979 гг. в Центральный государственный архив литературы и искусства (ныне Российский государственный архив литературы и искусства). Тексты в основном имеют незначительную вариантность: автограф, машинопись с правкой, беловая машинопись. Лишь поздние рассказы из сборника «Перчатка, или КР-2» не имеют набело перепечатанных текстов.
В. Шаламов редко датировал свои рассказы. Поэтому даты многих из них определены по косвенным признакам. Очень помог при датировке перечень рассказов, который вел писатель по мере их создания. При сопоставлении точно датированных автором рассказов с этим перечнем определялись возможные хронологические рамки написания многих рассказов. Кроме того, до 1967 г. В. Шаламов записывал свои рассказы в школьные тетрадки, которые имели типографскую отметку о годе и квартале их изготовления. Это обстоятельство также помогало определить дату создания рассказа. Таким образом, источниками датировки произведений были: авторская датировка рукописи, список прозаических работ, регулярно пополнявшийся писателем; типографская отметка о времени изготовления тетради; соответствующие упоминания в текстах рукописей, письмах, записях и т. п.; почерк автора, имевший свои особенности в 50-х, 60-х, 70-х гг., бумага-носитель текста, и др.
Впервые многие «Колымские рассказы», исключая произведения из сборника «Перчатка, или КР-2», были опубликованы американским русскоязычным «Новым журналом» в 1966–1976 гг. Публикации разрозненных рассказов В. Шаламов считал разрушающими художественную ткань колымской эпопеи и недопустимым нарушением авторской воли.
Произведения, вошедшие в первый том Собрания сочинений, печатаются по изд: Шаламов В. Избранное в двух томах. М., Русская книга, 1992.
КОЛЫМСКИЕ РАССКАЗЫ
По снегу
Как топчут дорогу по снежной целине? Впереди идет человек, потея и ругаясь, едва переставляя ноги, поминутно увязая в рыхлом глубоком снегу. Человек уходит далеко, отмечая свой путь неровными черными ямами. Он устает, ложится на снег, закуривает, и махорочный дым стелется синим облачком над белым блестящим снегом. Человек уже ушел дальше, а облачко все еще висит там, где он отдыхал, — воздух почти неподвижен. Дороги всегда прокладывают в тихие дни, чтоб ветры не замели людских трудов. Человек сам намечает себе ориентиры в бескрайности снежной: скалу, высокое дерево, — человек ведет свое тело по снегу так, как рулевой ведет лодку по реке с мыса на мыс.