всё
<18 января 1930>
Падение вод*
стукнул в печке молоток
рухнул об пол потолок
надо мной открылся ход
в бесконечный набосвод
погляди небесных вод
льются реки в землю вот
я подумал: подожди
это рухнули дожди,
тухнет печка. Спят дрова
мокнут сосны и трава
на траве стоит петух
он глядит в небесных мух
мухи снов живые точки
лают песни на цветочке.
поглядите мухи в небо
там сидит богиня Геба
Мухи:
поглядите мухи в море
там уныние да горе
над водой колышат пар.
гляньте мухи в самовар!
Мухи:
в самовар глядим подруги
там пары встают упруги
лезут в чайник, он летит
воду в чашке кипятит,
бьётся в чашке кипяток.
Гряньте мухи эпилог!
Мухи:
Это крыши разлетелись
открывая в небо ход
это звезды развертелись
сокращая чисел год
Это вод небесных реки
пали в землю из дыры
Это звёзд небесных греки
шлют на землю к нам дары.
Это стукнул молоток
Это рухнул потапок
Это скрипнул табурет
Это мухи лают бред.
всё
24 января 1930 года.
Даниил Хармс
С.-Петербург.
Ужин*
Стукнул кокер. Сто минут.
Прыгнул фокер. Был помнут,
вышла пика. Нет плиты.
Здравствуй Кика, вот и ты.
Кика:
Надя нам сварила чай
мне сказала: отвечай!
Тут ответил я: каптун.
Пала дверь, вошёл колдун.
Колдун:
Дайте хлеба мне и нож
Я простужен. – в теле дрожь.
Я контужен, стар и сед.
Познакомтесь: мой сосед.
Сосед:
Здраствуй Кика старикан.
Здраствуй Надя. Дай стакан
Здраствуй чайник. Здраствуй дом.
Здраствуй лампа, Здраствуй гном
Гном:
Видел я во сне горох.
Утром встал и вдруг подох
Я подумал: ну и сон!
Входит Кока. Вот и он.
Кока:
Ветер дул. текла вода.
Пели птицы. Шли года.
Стукнул кокер.
Прыгнул фокер.
и пришёл я к вам тогда.
Все хором:
Начнем же ужинать!
всё
Даниил Хармс
24 января 1930 года.
С.-Петербург
«молвил Карпов: я не кит…»*
молвил Карпов: я не кит
в этом честь моя порука.
Лёг на печку и скрипит.
Карпов думал: дай помру-ка.
Лёг и помер. Стрекачёв
плакал: Карпов табуретка
то-то взвоет Псковичёв
над покойным. Это редко.
В ночи длинные не спится
вдовам нет иных мужей
череп к люльке не клонится
мысль бродит веселей.
Мысль вдовы
Вот люди
была я в ЗАГСЕ
но попала с черного крыльца на кухню.
А на кухне белый бак
кипятился пак пак.
<между январем и августом 1930>
«Земли, огня и ветра дщери…»*
Земли, огня и ветра дщери
меча зрачков лиловый пламень
сидели храбрые в пещере
вокруг огня. Тесали камень.
Тут птицы с крыльями носились
глядели в пламя сквозь очки
на камни круглые садились
тараща круглые зрачки.
Кыш летите вон отсюда
им сестры кричали взволновано
храм пещерного сосуда
это место заколдовано.
Мы все вместе
служим в тресте
на машинках день и полночь
отбиваем знаки смыслов
дел бумажных полный стол тучь
мух жуков и корамыслов.
Только птицы прочь и кыш
с веток, с тумбов, с окон, с крышь.
Очень птицы удивились
на косматых глядя дев
клювом стукнули и взвились
очи злые к небу вздев
и когтей раскинув грабли,
рассекая воздух перьями
разлетались дирежабли
над Российскими империями.
всё.
«февраль 1930»
Д. X.
«Вам поверить…»*
Вам поверить
я не могу,
для этого мне надо скинуть рубаху
Я без платья великан
в таком виде я к вам не пойду.
Ах целуйте меня с размаху.
Вот мои губы
вот мои плечи
вот мои трубы
вот мои свечи.
Дайте мне платок
я полезу на потолок.
Положите мне горчичник
я забуду рукавички
лягу спать верхом на птичник
буду в землю класть яички.
Нам великанам довольно пальбы
ваши затихли просьбы и мольбы
настиг вас жребий дум высоких
пробка в черепе. Вы с дыркой.
Умечали рысооки
на коне лежать под мыркой.
Недостоен, недостоен, недостоен
вашу обувь развязать.
Я в рубахе наг и строен
я натура, так сказать.
И нет во мне той милой склонности
греть ваши ноги о девушка
тона девичьего донести
вашего голоса девушка
Я строг и знатен
хожу среди полатин
швыряя пыль ногой
вот я какой!
До вашего дома
иду по досочке
а дальше ведома
толпа мной в сорочке
и штопотом, хриплетом, банками
садимся на шпиль Петропавловской крепости
рыжими в воздух баранками.