А рядом деревня.
На взгорье цветут
Черемухи белым потопом.
Такие ребята и черта сметут,
А дьявол —
Сейчас вот потоптан!
* * *
Спит свинец пулеметного диска.
Спят бойцы. Отдыхает война.
Но до смерти по-прежнему близко,
Даже ночью дневалит она.
Притаилась в зияющих жерлах,
На штыках откровенно блестит.
Замолчала, как дремлющий порох,
Как плакучая ива, грустит.
Не видать старика Берендея,
В белых касках макушки и пни.
Смерть стоит у березы, бледнея,
Ждет знакомого выкрика: — Пли!
У нее наготове носилки
В окровавленной сиежной пыли.
И она отправляет посылки
В адрес матери — Русской Земли!
Начат бой. Смерть все ближе,
все ближе.
Вот уж первою кровью пьяна.
— Эй, боец! Нагибайся пониже,
Чтоб тебя не задела она!
* * *
Когда я заглохну
Последнею искрой огня,
Тогда вы во мне
Не ищите меня!
Я буду землей,
Черноземом, песком,
К земле поползу
Похоронным ползком,
И вы догадаетесь сами,
Что весь изошел я стихами!
* * *
Выстроились клином журавли,
Утонули в голубом пространстве.
Сто небес отдам за горсть земли.
За один привет: — Товарищ, здравствуй!
Не зови меня, печальный трубный глас
Журавлей, летящих в поднебесье.
Уговор с родной землей у нас:
Даже после смерти будем вместе!
Фуфайка
Кому-то не понравится,
И кто-то здесь поморщится,
Но пусть она прославится
Как первая помощница,
Она —
Фуфайка ватная,
В линеечку стеженная,
Рабочая и ратная,
Морозами стуженная.
В ней первые строители
Кузнецкого бассейна
Свою подругу видели,
Она была — спасенье.
Она пришлася по́ сердцу
Советскому народу.
Она под землю просится,
Чтобы шурфить породу.
Ей ничего не станется!
За ней ли гнаться шубам?
В тайгу бесстрашно тянется
На плечи к лесорубам.
Удобная, просторная,
В ней нету неуклюжести!
Хотя и не бостоновая,
В сто раз милей с наружности!
Ее, свернув в калачик,
Кладут под головами,
И будят не иначе
Хорошими словами:
— Вставай, моя надеечка,
Мой ватничек, дружочек,
Подружка-телогреечка,
Опять гудит гудочек!
В ней люди ходят с гордостью
Московскою панелью,
Она сравнялась доблестью
С военною шинелью!
* * *
Коль сердце черствое,
Заметит ли оно,
Что небо
В землю влюблено?
Нагнется ли
Над первою травой,
Как над дитем
С раскрытой головой?
Подымет ли пчелу,
Что вымокла в пути,
Чтобы сказать:
— Обсохни и лети?!
Нет!
Сердцу черствому
Все это не дано,
Собой живет,
Собой умрет оно!
* * *
Разливы рек,
Раскаты грома,
Дождя веселые шаги.
Чего же мне еще? Я — дома,
А дом мой — плащ и сапоги.
И не беда, что сверху мочит,
Литою дробью в спину бьет.
Вот только так душа и хочет,
Уюта лучшего не ждет!
Параллели
У каждого дома своя городьба:
Где колышки, а где — тынник.
У каждого человека своя судьба,
Кто довольствуется, а кто стынет.