Через несколько дней, когда все было готово, Эльфрида предстала перед умершими. Был мрачный серый зимний день. Эльфрида стояла и смотрела на Орма, Кетила и Асмунда. Ее неубранные волосы падали им на грудь и скрывали ее лицо от присутствующих.
– Я бы убила себя и отправилась бы вместе с вами, но священник сказал, что это было бы грехом - прошептала она. - Жизнь теперь будет тяжелой. Вы были хорошими мальчиками, Кетил и Асмунд, и ваша мать будет тосковать по вашему смеху. Кажется, что только вчера я пела вам колыбельные и вы засыпали у меня на груди. Вы были тогда такими маленькими и вдруг неожиданно вы стали высокими молодыми мужчинами гордостью Орма и моей. А теперь вы лежите так спокойно, на ваших мертвых лицах не тают снежинки. Странно… - Она покачали головой.
– Я не могу поверить, что вы убиты. Я не верю в это. Она улыбнулась Орму.
– Мы часто ссорились. - пробормотала она, - По это ничего не значит, потому что ты любил меня и… и я тебя тоже. Ты был добр ко мне, Орм, а теперь ты мертв, и в мире остался лишь холод, только холод. Вот о чем я прошу всемилостивого Господа: чтобы он простил тебе то, что ты совершал против его законов. Поскольку ты был очень невежественным, но мудрым, когда управлял своими кораблями. У тебя были умные руки, когда ты делал ими колыбели или игрушки для детей… И если случится так, что Господь не сможет пустить тебя на небеса, то я молю Его отправить меня в ад вслед за тобой… да, а если ты отправишься к своим языческим богам, то я и тогда последую за тобой. А теперь прощай. Орм, я тебя любила и люблю. Прощай.
Она встала на колени и поцеловала его. - У тебя холодные губы, сказала она и растерянно огляделась.
– Ты меня не так целовал. Это не ты лежишь мертвый в корабле… но где же ты Орм?
Они вывели ее из корабля, и люди долго работали, засыпая его землей и насыпая курган над ним. Когда все было готово, захоронение возвышалось со стороны моря и было огромно, и волны бились о его основание, напевая погребальную песню.
Священник, который не одобрил этих языческих похорон, не освятил землю, но он сделал все, что мог, и Асгерд заплатила ему за многие службы, которые он отслужил по душам умерших.
Молодой человек по имени Эрленд Торкелссон, который был помолвлен с Асгерд, сказал:
– Пустым стало это поместье теперь, когда его люди ушли.
– Да, ответила девушка. Холодный ветер с моря принес сухие хлопья снега и украсил ими ее локоны.
– Пожалуй, я и несколько моих друзей останемся здесь, пока не приведем все в порядок, - сказал он. - Потом я женюсь на тебе, Асгерд, и после этого ты со своей матерью и сестрой перейдешь жить к нам.
– Я не выйду замуж за тебя до тех пор, пока Вальгард не будет повешен, а его люди сожжены в их же логове, - гневно сказала она.
Эрленд улыбнулся без радости. - Это скоро случится, - сказал он. Стрела войны уже пошла из рук в руки. И думаю, что, прежде чем они успеют скрыться или собрать свои силы воедино, земля будет освобождена от этой язвы.
– Это хорошо, - покачала головой Асгерд.
Большинство из тех, кто приходил на поминки, ушли, но остались люди из поместья и Эрлевд с полудюжиной людей. Пришла ночь, вместе с ней налетел холодный ветер, неся на своих крыльях снег, он ревел, гуляя по дому. Затем пошел град - множеством ночных разбойников, бегающих по крыше. Комната была большой, темной и мрачной; люди собрались вместе в одном ее конце. Они мало говорили и много пили.
Вдруг Эльфрида сказала:
– Я слышу, снаружи что-то есть.
– А я нет, - сказала Асгерд. - В такую ночь там ничего не может быть.
Фреда, которой не нравился отрешенный взгляд матери, дотронулась до нее и сказала робко: - Ты совсем не одинока. Твои дочери никогда не забудут тебя.
– Да… да, Эльфрида наконец улыбнулась. - Кровь Орма будет жить в вас, а значит, не зря были проведены наши ночи с ним… - Она посмотрела на Эрленда. Будь ей хорошим мужем. В ней течет кровь вождей.
– Кем же мне еще быть, как не хорошим мужем? - сказал он.
Неожиданно раздался стук в дверь. Сквозь ветер прорвался крик:
– Откройте! Откройте или мы сломаем дверь!
Люди схватили оружие. Слуга отодвинул засов и был тут же убит топором. Высокий и мрачный, защищаемый двумя щитами, которые держали перед ним два человека, покрытые снегом, в комнату ввалился Вальгард.
Он сказал:
– Пусть женщины и дети выйдут на улицу, они останутся живы. Но дом окружен моими людьми, и я его сожгу.