Революционная армия и революционное правительство, это – две стороны одной медали. Это – два учреждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его. Это – два лозунга, которые необходимо должны быть выдвинуты и разъяснены, как единственные последовательные революционные лозунги. У нас много теперь есть людей, называющих себя демократами. Но много званных, да мало избранных. Много говорунов «конституционно-демократической партии», да мало среди пресловутого «общества», среди якобы демократического земства истинных демократов, – т. е. людей, которые искренне стоят за полное самодержавие народа, которые способны бороться не на жизнь, а на смерть с врагами народного самодержавия, с защитниками царского самодержавия.
У рабочего класса нет этой трусливости, этой лицемерной половинчатости, которые свойственны буржуазии как классу. Рабочий класс может и должен быть вполне последовательным демократом. Рабочий класс своей кровью[104], пролитой на улицах Петербурга, Риги, Либавы, Варшавы, Лодзи, Одессы, Баку и массы других городов, доказал свое право на роль авангарда в демократической революции. Он должен оказаться на высоте этой великой роли и в переживаемый решительный момент. Сознательные представители пролетариата, члены РСДРП, должны, – ни на минуту не забывая о своей социалистической цели, о своей классовой и партийной самостоятельности, – выступить перед всем народом с передовыми демократическими лозунгами. Для нас, для пролетариата, демократический переворот только первая ступень к полному освобождению труда от всякой эксплуатации, к великой социалистической цели. И поэтому тем скорее должны мы пройти эту первую ступень, тем решительнее должны мы разделаться с врагами народной свободы, тем громче должны мы проповедовать лозунги последовательной демократии: революционная армия и революционное правительство.
«Пролетарий» № 7, 10 июля (27 июня) 1905 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью
Русский царь ищет защиты от своего народа у турецкого султана
Заграничная печать всех стран и всех партий полна известиями, телеграммами, статьями по поводу перехода части судов Черноморского флота на сторону русской революции{134}. Газеты не находят слов для выражения своего изумления, для достаточно сильной характеристики того позора, до которого довело себя самодержавное правительство.
Верхом этого позора было обращение царского правительства к Румынии и Турции с просьбой о полицейской помощи против восставших матросов! Вот когда сказалось, что «турки внутренние» страшнее для русского народа, чем всякие «турки внешние». Турецкий султан должен защитить царское самодержавие от русского народа; – царю нельзя опереться на русские военные силы, и он молит о помощи чужие державы. Трудно представить себе лучшее доказательство полного краха царской власти. Трудно подыскать лучший материал для разъяснения солдатам русской армии их роли.
Вот что пишет в передовой статье 4-го июля (н. ст.) газета «Тайме»; — надо заметить, что это одна из самых богатых и наилучше осведомленных во всем мире газет, орган консервативной английской буржуазии, находящий даже наших «освобожденцев» непомерно радикальными, сочувствующий «шиповцам» и т. д. Одним словом, в преувеличении сил и значения русской революции никто уже не заподозрит эту газету.
«Бессилие русского правительства на море, – пишет «Тайме», – нашло себе поразительное подтверждение в той ноте, с которой, как сообщают, оно обратилось к Порте (т. е. к турецкому правительству) и к румынскому правительству. В этой ноте русское правительство просит названные государства рассматривать возмутившихся матросов русского флота, как обыкновенных уголовных преступников, и предостерегает их, что в противном случае возможны международные осложнения. Другими словами, правительство царя унизилось до того, что умоляет турецкого султана и короля румынского быть настолько добрыми и выполнить для него ту полицейскую работу, которую оно само для себя выполнить уже не в состоянии. Остается выждать, соблагоизволит ли Абдул-Гамид оказать царю просимую им помощь или нет. До сих пор единственным результатом восстания матросов с точки зрения его влияния на турецкие власти было то, что оно побудило их к более строгому, чем обыкновенно, надзору; причем первой жертвой этого надзора оказалось в субботу русское судно береговой обороны, на котором вечером, когда уже было темно, въезжал в Босфор русский посол. Турки выстрелили по этому судну холостым зарядом. Год тому назад турки вряд ли решились бы таким способом осуществить свой надзор. Что касается до румынского правительства, то оно поступило правильно, игнорируя просьбу рассматривать восставших матросов как уголовных преступников. Этого, конечно, и следовало ожидать от правительства нации, уважающей самое себя. Румынское правительство приказало не давать ни припасов, ни угля «Потемкину», но оно сообщило в то же время его 700 матросам, что если они высадятся на берег в Румынии, то их будут рассматривать лишь как иностранных дезертиров».
134
Под воздействием рабочего и крестьянского движения в России, особенно под влиянием социал-демократической пропаганды, которую вели в армии и во флоте большевики, в июне – июле 1905 года на сторону революции перешли следующие суда Черноморского флота: «Князь Потемкин Таврический» (14 (27) июня – 25 июня (8 июля)), состоявший при нем миноносец № 267, броненосец «Георгий Победоносец» (17 (30) июня – 18 июня (1 июля)) и учебное судно «Прут» (19–20 июня (2–3 июля)). (См. статью В. И. Ленина «Революционная армия и революционное правительство», настоящий том, стр. 335–344).