— Вы идете с севера?
— Да, мы идем из земель курдов тиджари, бервари и халдани.
— Тогда вы мужественные люди. А к какому племени вы принадлежите?
— Этот мужчина и я — эмиры из Франкистана, а остальные — наши друзья.
— Из Франкистана! Господин, может, пойдем вместе?
— А твой хан подаст мне руку дружбы?
— Конечно. Мы знаем, что франки великие воины. Я могу пойти и известить его о вас?
— Иди и спроси у него, примет ли он нас.
Он поднялся и убежал. Мои спутники выразили свое согласие с моим решением, а особенно Мохаммед Эмин.
— Эфенди, — сказал он, — я много слышал о беджат. Они живут в постоянных стычках с джабурами, обейдами и бени-лам и потому могут быть нам полезными. И, тем не менее, нам лучше не говорить, что мы хаддедины, пусть они остаются в неведении.
— Во всяком случае, нужно сохранять осторожность, ибо мы еще не знаем намерения хана. Подведите коней поближе и приготовьте оружие, надо быть готовыми ко всему!
Беджат советовались очень долго, поскольку, покуда они дали хоть один знак о себе, наш ягненок полностью зажарился и был разрезан. Наконец мы услышали шаги. Уже знакомый нам турок привел с собой троих товарищей.
— Господин, — заявил он, — хан послал меня к тебе. Ты приглашен к нам. Добро пожаловать.
— Так веди нас!
Мы вскочили на лошадей и последовали за ними, держа ружья наизготовку. Проехав край леса, мы так и не заметили никакого лагеря, но вот позади густых зарослей показалась обнесенная изгородью площадка, посреди которой горел большой костер. Надо признать — место было выбрано с умом.
Огонь служил не для обогрева, а для приготовления пищи. Двести темных фигур лежали поодаль в траве, а в некотором отдалении от них сидел и сам хан, который при нашем приближении медленно поднялся. Мы подскакали прямо к нему, и я спрыгнул на землю.
— Мир тебе! — приветствовал я его.
— И я приветствую вас! — Он слегка поклонился нам.
Он говорил по-персидски. Наверное, хотел этим доказать, что он действительно беджат, главное племя которого живет в Хорасане. Перс — француз Востока. Его язык гибок и благозвучен, поэтому-то и принят при дворах многих азиатских правителей. Но льстивая, раболепная сущность характера персов не оказывала на меня заметного действия, прямая честность арабов мне больше импонировала.
Остальные тоже спешились, и десятки рук потянулись с готовностью, чтобы принять наших лошадей.
Но мы не выпускали поводья из рук, ибо не знали, чем кончится эта встреча.
— Отдай им лошадей, они позаботятся о них, — сказал хан. Но мне нужны были гарантии безопасности. Поэтому я спросил по-персидски:
— Ты обещаешь, что ничего не произойдет? Он кивнул и поднял руку.
— Обещаю. Садитесь, и давайте поговорим.
Беджат забрали лошадей, только мой жеребец остался у Халефа, который лучше других знал мои вкусы и настроение. Мы подсели к хану. Пламя ровно освещало всех нас. Хан был мужчина средних лет, воинственной наружности. Но лицо у него было открытым и выразительным, а то расстояние, на котором держались его подчиненные, говорило о почтении и уважении к нему.
— Знаешь ли ты мое имя? — поинтересовался он.
— Нет, — признался я.
— Я — Хайдар Мирлам, племянник знаменитого Хасана Керкуш-бея. Слышал о нем?
— Да. Он жил вблизи деревни Дженка, на почтовой дороге из Багдада в Таук. Он был храбрый воин, но мир любил больше, чем войну, и любой беженец мог найти у него убежище.
Хан назвал мне свое имя, и этикет не позволял мне скрывать свое. Поэтому я произнес:
— Твой разведчик уже сообщил тебе, что я из франков. Меня зовут Кара бен Немей…
Прославленная восточная сдержанность не помогла ему сдержать возглас удивления:
— А! Ох! Кара бен Немей! А тогда мужчина с красным носом — эмир из Инглистана, который охотился за письменами и камнями?
— Ты о нем слышал?
— Да, господин. Ты мне назвал только имя, а я уже знаю все о тебе и о нем. Ведь маленький человечек, который держит под уздцы твою лошадь, — хаджи Халеф Омар, перед которым трепещут даже рослые мужчины?
— Ты угадал.
— А кто два других?
— Это мои друзья, они спрятали свои имена в Коран, то есть хотят остаться неизвестными. Кто тебе про нас рассказал?
— Ты знаешь такого Зедара бен Ули, шейха племени абу-хаммед?
— Да. Он твой друг?
— Он мне не друг и не враг. Тебе не надо беспокоиться, я его на тебя не натравлю.
— А я и не боюсь.
— Я верю тебе. Я встретил его в Кифри, и он поведал мне, что ты виновен в том, что он должен платить дань.
Будь осторожен, господин! Он хочет тебя убить, если ты попадешь к нему в лапы.