Том 11. Пьесы, киносценарии 1926-1930

Рыжий

Куда это
   штанов такое количество?

Военный

Их величеством в стирку сданы.
Нехватка в штанах.
        Его величество
вынужден
   ежеминутно
              менять штаны.

Арена тухнет. На арене один музыкальнейший клоун в огромной, набок, короне поет, вызванивая на водочной бутылке.

Клоун

Царь испугался^*,
   издал манифест:
мертвым свободу,
   живых под арест.
Ну и конституция —
       сахар и мед.
Мертвым свобода —
        живым пулемет.
Рот, улыбайся,
     радуйся, народ!
Мертвым свобода —
       живым…
       наоборот.

Клоуна закрывают пять экранов. На каждой створке появляется манифест:

     Божьей милостью
        Мы,
     Николай Вторый, и т. д.

Когда манифест окончен, сквозь него проступает кровавая лапа:

     Руку приложил —
       Трепов^*.

Экраны подымаются, на арене бал и пир. Гремит военный оркестр. Студенты, барышни, офицеры. Два стола, убранные винами и поставленные так, что между ними может проехать тюремная карета. Каждый приходящий несет лист манифеста в виде огромной карты. Два присяжных поверенных, лощеные и во фраках, бросаются друг к другу через всю арену.

1-й присяжный поверенный

Петр Петрович?!
       Разрешите лобызнуть.
Пошла
   история
   с нового абзаца.

2-й присяжный поверенный

Окончилась,
   окончилась забастовочная нудь.
Иван Иваныч —
   разрешите облобызаться.

Музыка. Парочка — студент и барышня — вальсирует.

Студент (восхищенной барышне)

Вы звезда
   моего
   студенческого небосвода…
Наступил на мозоль?
        Прошу прощения.
У нас свобода,
   свобода-свобода.
Свобода совести,
   собраний
       и…
       обращения.

Гости расступаются. Сквозь бал проезжает черная тюремная карета. Упряжка — собаки. На козлах собака-городовой. По бокам собаки-конвоиры. Музыка. Парочка. Штатский во фраке и дама.

Штатский

Поцелуйте!

Дама

   Нахал!

Штатский

       Отдайтесь…

Дама

        Идиот.

Штатский

Вам гнев
   к лицу,
   разозлитесь и гляньте.
Мадам, разрешите…

(шпилит красную ленточку)

           вам так идет!
Нацепите
   этот
       красный бантик!

Пары жмутся и расступаются. Громыхает черная тюремная карета. Снова музыка. Парочка. Гвардеец и мадмуазель.

Гвардеец

Довольно вальсом
       потеть и мокнуть,
не хотитца ль проттица
        по лону гравия?
Мадмуазель,
     позвольте чмокнуть.
Ах, не сердитесь, —
       теперь равноправие.

Опять расступаются пары. Новая тюремная карета. За ней вторая и третья. Проехали. Генерал подымает бокал. Гости чокаются.

Генерал

Господа!
   Потушена лава
       революционного кратера.
Кон-ссти-туцция!
   Давно пора.
За его величество —
        государя императора
гип-гип!
   Ура-ура!

Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в огромный карточный домик^*. По всему барьеру арены появляются толстенные городовые. С верхней площадки — царишко, царица, министры. Все, раздувая щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту из-под купола падает брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламаций по всему цирку. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены разные люди по-разному пробегают и читают прокламацию. Обыватель берет прокламацию — пробегает, бросает и убегает. Поп пробегает прокламацию, крестится и бежит. Богач — рвет и сжимает кулаки. Крестьянин — любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочий вчитывается, — зовет других, все серьезно и радостно слушают.

Один

«Дана свобода собраний^*,
    но собрания оцепляются войсками».