«Королевские министры ответственны; все правительственные акты короля вступают в законную силу лишь тогда, когда они снабжены подписью министра, на которого тем самым возлагается вся ответственность».
Однако относительно этой ответственности не существует никакого закона. В самой статье не сказано, перед кем ответственны министры. Практически всякий раз, когда палаты отваживались угрожать министрам вотумом недоверия, последние напрямик объявляли, что они ничего против этого не имеют, поскольку министры действительно ответственны, но только перед своим державным повелителем. Вопрос об ответственности министров в Пруссии, как это было и во Франции при Луи-Филиппе, имеет исключительное значение, ибо фактически он является вопросом об ответственности бюрократии. Министры возглавляют эту всемогущую и во все вмешивающуюся паразитическую корпорацию и, согласно статье 106 конституции, только с ними одними должны считаться подчиненные им чиновники, которым не полагается рассуждать о законности приказаний министров и которые не ответственны за выполнение этих приказаний. Таким образом, могущество бюрократии и, благодаря ей, могущество исполнительной власти осталось в полной неприкосновенности, в то время как конституционные «права пруссаков» превратились в мертвую букву.
Предстоящие выборы являются рычагом, использовать который теперь намереваются все партии; но как раз в делах, касающихся выборов, нынешняя октроированная конституция сумела вырвать с корнем все следы своего революционного происхождения. Правда, с целью увеличить низкое жалованье чиновников путем прибавки к нему дохода из парламентского источника, сохранен весьма плебейский закон об оплате народных представителей. Сохранено также право каждого пруссака, достигшего 25-летнего возраста, быть выбранным. Однако избирательные права и механизм выборов устроены так, что из них не только исключается большинство народа, но и отдается на самый необузданный произвол бюрократии остальная привилегированная часть его. Выборы двустепенные. Сначала избираются выборщики, а затем эти последние избирают депутатов. Помимо того, что от участия в первичных выборах отстраняются все те, кто не платит прямых налогов, весь состав первичных избирателей разделяется на три группы, состоящие из плательщиков высшей, средней и низшей суммы налогов, причем каждая из этих трех групп, подобно трибам царя Сервия Туллия[409], избирает одинаковое число депутатов. Но и этот сложный процесс фильтрации сочли, по-видимому, недостаточным, так как бюрократия получила, кроме того, право делить, комбинировать, изменять, разъединять и соединять по своему усмотрению избирательные округа. Так, например, если какой-нибудь город подозревают в либерализме, то его могут растворить в массе реакционных голосов сельских избирателей; министр простым приказом сливает либеральный город с реакционным сельским районом в один общий избирательный округ. Таковы цепи, которые сковывают избирательную кампанию и которые могут быть прорваны только в виде исключения в больших городах.
409
Сервию Туллию (VI в. до н. э.) приписывается реформа общественного строя Древнего Рима, положившая конец родовому строю и завершившая переход к рабовладельческому государству. Согласно этой реформе, население Рима, способное носить оружие и прежде делившееся на патрициев и плебеев, было разделено на пять основных классов в зависимости от их имущественного ценза. Каждый класс выставлял определенное количество войсковых единиц — центурий, являвшихся в то же время и политическими единицами. При этом особое значение приобрели собрания центурий, на которых каждый класс получал столько голосов, сколько выставлял центурий. Этот порядок давал преобладающее влияние при решении важнейших политических вопросов наиболее состоятельным классам. Прежнее деление римлян на племенные трибы, объединявшие по сто родов, было заменено территориальными трибами.