— Теперь мы одни, — продолжал дон Педро, — вы можете откровенно объясниться со мной.
— Я намерен сделать именно это.
— Вы хотите что-то сказать мне о моей дочери?
— О ней и о других, — ответил Тигровая Кошка все тем же глухим, мрачным голосом.
— Я вас не понимаю, начальник, и буду признателен, если вы выскажетесь более определенно.
— Я сделаю это с тем большим удовольствием, что давно уже желаю встретиться с вами лицом к лицу. Взгляните на меня, дон Педро, разве вы не узнаете меня?
— Я видел вас впервые, когда вы оказали мне гостеприимство в вашем теокале.
Начальник апачей продолжал с злобной усмешкой:
— Стало быть, годы очень изменили меня. Прозвище Тигровая Кошка так прочно пристало ко мне, что я совсем забыл свое настоящее имя, сделался совершенно неузнаваемым! Если дон Гусман де-Рибейра превратился в дона Педро де Луна, почему же дону Леонсио де-Рибейра не сделаться Тигровой Кошкой, брат?
— Что хотите вы этим сказать? — вскричал дон Педро, испуганно вскочив с места. — Какое имя вы произнесли?
— Я назвал свое подлинное имя, — холодно ответил Тигровая Кошка.
Дон Педро бросил на него взгляд, исполненный горестного сострадания.
— Несчастный! — печально проговорил он. — Как же это вы пали так низко?
— Вы ошибаетесь, брат, — насмешливо продолжал Тигровая Кошка, — напротив, я возвысился, потому что стал начальником индейского племени. Я давно, очень давно ждал случая отомстить, — добавил он с сатанинским хохотом. — Вот уже двадцать лет я вынашиваю эту мечту и вот теперь моя мечта сбылась!
— Несчастный! — гневно воскликнул дон Педро. — За что же вы собираетесь мне мстить? За то, что хотели обольстить мою жену, потом пытались погубить меня, а теперь подло похитили у меня дочь?
— Вы забываете, что я еще похитил вашего сына, дона Фернандо Карриля, которого я успел заставить влюбиться в его сестру и который уже два дня находится наедине с нею в Воладеро. Ха-ха-ха! Дон Гусман, ну что вы скажете на это?
— Горе! Горе! — вскричал дон Педро, с отчаянием ударяя себя в лоб.
— Брат и сестра влюблены друг в друга, вы их благословите, дон Педро, а я их женю. Ха-ха-ха! — продолжал Тигровая Кошка со зловещим хохотом, походившим на вой гиены.
— О, это ужасно! — вскричал дон Педро в отчаянии. — Ты лжешь, негодяй! Каким бы ты ни был страшным злодеем, ты не осмелился бы совершить такого страшного поступка! Ты хвастаешься, изверг, своим изуверством, но того, что ты сказал, быть не может!
— Ты не веришь моим словам, брат? — возразил Тигровая Кошка язвительным тоном. — Это твое дело. А вот я, кстати, слышу, как идут твои дети. Они уже вошли в лагерь.
Дон Педро, обезумев от горя, бросился было из шалаша, но в эту самую минуту вошли дон Фернандо, донна Гермоса и дон Эстебан. Несчастный отец застыл неподвижно на месте.
— Ну! — насмешливо улыбнулся Тигровая Кошка. — Так-то ты встречаешь своих детей? А еще слывешь примерным отцом!
Донна Гермоса, не обращая внимания на Тигровую Кошку, бросилась со слезами на шею отцу.
— Папа! Папа! Слава Богу, наконец я вас вижу!
— Кто говорит здесь о Боге? — сказал дон Педро глухим голосом, резко оттолкнув от себя дочь.
Донна Гермоса испуганно огляделась по сторонам, ничего не понимая. Она упала бы без чувств, если бы дон Фернандо не поддержал ее.
— Как они любят друг друга, — продолжал Тигровая Кошка. — Не правда ли? Дон Фернандо, — добавил он, указывая на дона Педро. — Поспешите же в объятия своего родного отца.
— Моего отца? — радостно воскликнул молодой человек. — О, это было бы сказочным счастьем!
— Да, дон Педро ваш отец! — продолжал Тигровая Кошка. — А вот ваша сестра, — и он указал на донну Гермосу со злорадной усмешкой.
Молодые люди были потрясены. Дон Педро пребывал в нервном шоке и оставался безучастным ко всему происходящему. Он чувствовал, что рассудок покидает его.
Между тем Тигровая Кошка торжествовал победу. Дон Эстебан, напуганный состоянием дона Педро, счел, что настало время вмешаться.
— Дон Педро, — громко позвал он и сильно встряхнул его за плечо. — Опомнитесь. Этот негодяй солгал, ваши дети не опорочили вас. Я все время находился с ними в Воладеро.
Дон Педро грустно старался уразуметь смысл обращенных к нему слов. В какую-то минуту он повернул голову в сторону дона Фернандо, посмотрел на него и разрыдался.
— О, это правда! Это правда! Не так ли, Эстебан?
— Клянусь вам, дон Педро! — внушительно сказал тот.
— Благодарю! Благодарю! Я знал, что этот негодяй лжет! Дети мои! Дети мои!
Молодые люди бросились к нему на шею и осыпали его ласками.
Тигровая Кошка, скрестив руки на груди, снова разразился зловещим хохотом.
— Они любят друг друга, говорю же тебе, брат. Обвенчай же их!
— Они имеют право любить друг друга, — прозвучал вдруг громкий голос.
Все обернулись. В шалаш вошла Мануэла.
— А! — воскликнула она, бросив насмешливый взгляд на Тигровую Кошку, который сам, не зная почему, испугался ее внезапного появления. — День правосудия настал! Я уже давно жду его. Господь Бог всех рассудит, и для проявления своего могущества он избрал меня.
Все присутствующие взирали на эту женщину с восторгом и почтением. Она же словно преобразилась. Глаза ее излучали свет. Спокойной и величественной походкой она направилась к асиендеру.
— Дон Педро, достопочтимый господин мой, — заговорила она с волнением в голосе. — Простите, что я долго заставляла вас страдать, но мною руководил Господь. Он один определял мои поступки. Дон Фернандо сын не ваш, а мой. Вот ваш сын, — добавила она, указывая на дона Эстебана.
— Он! — вскричали все присутствующие.
— Это ложь! — взревел Тигровая Кошка.
— Это правда, — решительно заявила Мануэла. — Ненависть слепа, дон Леонсио! Вы по ошибке похитили не сына вашего брата, а сына бедной кормилицы. Взгляните на дона Эстебана. Все, знавшие его мать, увидят в нем ее черты.
И в самом деле, он, как две капли воды, был похож на жену дона Педро, но этого никто никогда не замечал.
— О, вы навсегда останетесь моей матерью! — воскликнул дон Эстебан, нежно обнимая старую женщину.
— Матушка, — дон Фернандо тоже радостно бросился на шею к ней.
Дон Педро пришел в себя и испытывал безграничную радость. Тигровая Кошка заревел, как хищный зверь.
— А! Так вот как! Но не все еще кончено!
Быстро вытащив из-под платья кинжал, он бросился на дона Педро, который от радости забыл о его присутствии.
Однако за ним наблюдал один человек. Люсиано потихоньку пробрался в шалаш и стал за спиной разбойника, не спуская с него глаз. Едва тот вскочил с места, как Люсиано вцепился в него мертвой хваткой.
Как раз в эту минуту ворвался Сапота с ножом в руке, и присутствующие не успели глазом моргнуть, как он вонзил нож по самую рукоятку в горло разбойника.
— Никогда мой нож не был таким метким. Надеюсь, этим ударом я заслужу прощение за многие другие?
Тигровая Кошка некоторое время продолжал стоять, раскачиваясь из стороны в сторону подобно дубу, наполовину вырванному из земли. Глаза его еще пылали злобой, но уже начали заволакиваться мутной пеленой. Он хотел что-то сказать, но рот его исказила судорога, и черная кровь фонтаном забила из горла. Он рухнул на землю, его тело несколько раз еще судорожно дернулось и беспомощно застыло на месте.
Он был мертв, но на лице его, искаженном предсмертными муками, все еще сохранилось выражение жестокой ненависти, которая пережила его.
— Правосудие свершилось, — сказала Мануэла твердым голосом. — Бог покарал его!
— Помолимся Всевышнему! — сказал дон Педро, опускаясь на колени возле трупа.
Присутствующие последовали его примеру. Сапоте с сознанием исполненного долга почел за лучшее исчезнуть, не преминув при этом взглядом попрощаться с Лючиано, ответившим ему благодарной улыбкой.
