Эйб осушил бокал и покачал головой.
— Этот парень в порядке. Только немного голоден.
С этими словами он покинул заведение Джорджа, пересек улицу и вошел в свой магазин. Он не без причины гордился своим заведением, ибо это действительно был неплохой магазин. В универмаге Голдберга можно было найти почти все. Товары здесь, правда, были несколько дороже, но зато покупки было делать очень удобно. Все под одной крышей. Это избавляло покупателей от хождения по жаре, так что вполне закономерно Эйб несколько завышал цену. Эйб неплохо зарабатывал, но не транжирил деньги и не хвастал ими. Он просто помещал наличный капитал в банк, предпочитая помалкивать о том, сколько у него денег. Большинству людей Эйб нравился. Хитрый, как и многие люди его народа, он любил в торговле сам процесс, и если вы торговались достаточно долго и умело, то могли получить нужную вам вещь значительно дешевле. Заведение Эйба было единственным местом в городе, где можно было поторговаться в определении конечной цены товара. А иных людей хлебом не корми, дай только им поторговаться.
Эйб вошел в свой тихий, прохладный магазин, втянул носом разнообразие запахов и довольно улыбнулся. Его жена, чуть постарше его, протестующе качнула кудряшками при виде мужа. Это была толстая, вечно потеющая женщина, но Эйб очень любил ее.
— Голдберг, — сказала она, — что это еще за выдумка — посылать ко мне на кухню бродяг!
Эйб пожал узкими плечами и качнул головой.
— Этот малый был голоден. Что я мог поделать. — Он откинул барьер и прошел за прилавок. Маленькая ладонь похлопала упитанную руку жены. — Ты же знаешь, как это бывает. И нам ведь случалось жить впроголодь. Дай ему передышку, Роза, ладно?
Та кивнула головой.
— Вечно одно и то же. Бродяга за бродягой являются в этот город, и все они протаптывают дорожку к тебе. Ох, Голдберг, когда-нибудь это плохо кончится.
Ее добродушная улыбка восхитила Эйба.
— Ты суровая женщина, Роза, — сказал он, вновь похлопав жену по руке.
Диллон сидел на кухне, целиком сосредоточившись на еде, когда вошел Голдберг. Бродяга лишь исподлобья зыркнул на вошедшего, не поднимая головы, потом вновь принялся за еду. Эйб остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, затем сказал:
— Вы кушайте, кушайте.
— А то, — с набитым ртом пробурчал Диллон.
В шляпе, по-прежнему надвинутой на глаза, с ножом и вилкой, казавшимися крошечными в больших волосатых лапах, Диллон произвел на Эйба соответствующее впечатление. Лишь бы только что-то сказать, Эйб спросил:
— Вы издалека?
Диллон поднял холодные глаза и несколько секунд изучал Эйба, затем буркнул:
— Порядочно.
Эйб пододвинул стул и осторожно опустил на него свое тщедушное тело. Положив на стол чистые маленькие руки, он поинтересовался:
— И куда вы направляетесь?
Диллон отломил от буханки кусок, тщательно вытер им тарелку, сунул его в рот и медленно прожевал. Затем отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, зацепив большие пальцы за пояс. Он по-прежнему держал голову наклоненной, чтобы Эйб не мог разглядеть его лицо.
— Чем дальше, тем лучше, — наконец произнес он.
— Как насчет пива? — спросил Эйб.
Диллон отрицательно качнул головой.
— Не употребляю.
Лицо Эйба прояснилось.
Парень мог выпить за его счет, но тем не менее отказался. Он снова спросил:
— Закурите?
— Не курю.
Из магазина внезапно донесся писк Розы. Эйб выпрямился, прислушиваясь.
— Что это стряслось с моей Розой? — удивился он.
Диллон никак не отреагировал на это замечание, ковыряя спичкой в зубах.
Эйб встал и вышел в торговый зал. Навалившись на прилавок, Уилкотт злобно уставился на Розу.
— В чем дело? — нервно спросил Эйб.
— В чем дело? — заорал Уилкотт. — Я тебе скажу, в чем дело, проклятый парх! Она не дает мне кредит, вот в чем дело!
Эйб кивнул головой.
— Все верно, мистер Уилкотт, — сказал он, бледнея. — Вы и так слишком много мне задолжали.
Уилкотт заметил страх Эйба и повысил голос:
— Дай мне то, что надо, если не хочешь получить в харю! — Он сжал кулак, еще больше наклонясь над прилавком, и замахнулся на Эйба. Тот поспешно отступил назад, сильно ударившись головой о стойку. Роза опять вскрикнула.
Диллон не спеша пришаркал из кухни в магазин. Он посмотрел на Уилкотта и процедил:
— Вали отсюда!..
Уилкотт был пьян. Кукурузное виски заставляло гореть его кровь, придавая храбрости. Он медленно обернулся.
— А ты не суйся не в свое дело, бродяга… — начал он.
Приблизившись, Диллон молниеносно выбросил вперед правую руку. Удар был точным и пришелся в самую середину лица. Уилкотт отпрянул, закрыв руками кровоточащий нос. Диллон равнодушно наблюдал за ним. Потом потер костяшки пальцев.
— Выметайся, — рявкнул он. — Проваливай ко всем чертям!
Боевой угар Уилкотта моментально испарился, и он вышел на подгибающихся ногах.
Роза и Эйб стояли не шелохнувшись. Руки маленького еврея нервно крутили пуговицы пиджака. Наконец он сказал:
— Вам не следовало бить его так сильно.
Ничего не ответив, Диллон двинулся к двери.
— Подождите, — остановил его Эйб. — Я полагаю, вы имеете право на вознаграждение.
— Обойдемся, — Диллон обернулся. — Мне нужно идти.
Роза дернула Эйба за рукав.
— Дай этому парню работу, Эйб, — сказала она.
Голдберг удивленно уставился на нее.
— Что, Роза… — начал он.
Диллон подозрительно наблюдал за ними. Ссутулившись, огромный и нескладный, он переводил взгляд с Эйба на Розу и обратно.
— Действительно, Голдберг, — продолжала Роза, — дай ему шанс. Тебе же все равно нужен помощник. Так почему бы не взять его сейчас.
Эйб боязливо посмотрел на Диллона.
— Конечно, — сказал он неуверенно, — ты права. Я действительно нуждаюсь в помощнике. Это верно. Что, если поговорить об этом?
Диллон заколебался, потом кивнул.
— Ну что ж, давай поговорим…
Мира Хоган шла по главной улице городка, сознавая, что приковывает к себе взгляды всех встречных мужчин и женщин. Даже негры прерывали свой монотонный труд и, боясь взглянуть прямо, посматривали искоса, опустив голову. Она шла, и высокие деревянные каблучки ее туфель выстукивали вызов окружающим. Мужчины раздевали ее глазами, а женщины провожали завистливыми взглядами. Мира шла, покачивая бедрами. Дешевое цветастое платье, обрисовывая упругие груди, плотно обтягивало крепкое, молодое тело.
В конце улицы группа неряшливо одетых женщин судачила о последних городских сплетнях. Женщины заметили приближение Миры и оборвали разговор. Пожилые, с расплывшимися телами, изношенными родами и непосильной работой, они безмолвно наблюдали за ней.
Приближаясь к ненавидящей ее толпе женщин, Мира напряглась. На мгновение ее походка утратила ритм. Деревянные каблучки застучали мягче. Ее самоуверенность не имела прочных корней. Все же она была слишком молода. Держаться уверенно в обществе старших стоило ей немалых усилий. Неуверенная улыбка появилась на ее полных красных губах. Когда она приблизилась, женщины зашевелились, словно выводок стервятников, и повернулись к ней сутулыми спинами, игнорируя ее приближение. Это было уже чересчур. Деревянные каблучки снова зацокали. С покрасневшим лицом, гордо подняв голову, она прошагала мимо.
Жужжание голосов сразу же возобновилось за ее спиной. Одна из женщин перекрыла общий шум, громко сказав:
— Уж я бы ей задала! Грязная шлюшонка!
Мира даже не обернулась, продолжая идти.
«Неряхи, — думала она. — У меня есть все, чтобы нравиться мужчинам, вот потому они и ненавидят меня».
Здание банка находилось в конце главной улицы. На его пороге стоял Клем Гибсон. Он заметил Миру и нервно поправил галстук. Управляющий банком, Клем Гибсон был заметной фигурой в городе. Он имел машину и менял рубашки дважды в неделю. Приостановившись, Мира одарила его улыбкой.
— Вы шикарно выглядите, мисс Хоган, — сказал Гибсон.
Такие речи нравились Мире. Как и всякая молодая девушка, она была падка на лесть.
— Да вы смеетесь надо мной.
Гибсон сверкнул линзами очков в роговой оправе.