Написано Ф. Энгельсом около 24 июля 1860 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6020, 10 августа 1860 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
СОБЫТИЯ В СИРИИ. — АНГЛИЙСКАЯ ПАРЛАМЕНТСКАЯ СЕССИЯ. — СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ТОРГОВЛИ
Лондон, 28 июля 1860 г.
Так как только что вышла в свет Синяя книга о сирийских беспорядках и лорд Стратфорд де Редклифф назначил на ближайший вторник свой запрос о положении в Сирии[75], то я откладываю обсуждение этого важного вопроса и хочу только предупредить ваших читателей, чтобы они не поддавались сентиментальным декламациям бонапартистской прессы, чувствам ужаса перед жестокими насилиями диких племен и естественной симпатии к пострадавшим. Но все же имеется несколько моментов, на которых следует внимательно остановиться. Прежде всего надо отметить, что Российская империя, вследствие внутренних противоречий, которые возникли в связи с движением в пользу освобождения крепостных и расстройством финансов, находится в затруднительном положении, из которого нынешнее правительство не находит иного выхода, кроме большой войны. Война кажется ему единственным средством предотвращения угрозы революции, столь конфиденциально предсказанной князем Долгоруковым в его брошюре «Правда о России»[76]. Теперь прошло уже около трех месяцев с тех пор, как князь Горчаков пытался снова поставить на обсуждение восточный вопрос, выпустив свою циркулярную депешу о жалобах христиан в Турции, но его обращение, на которое откликнулся лишь одинокий голос из Тюильри, не произвело желаемого впечатления на общественное мнение Европы.
Именно с этого времени зашевелились русские и французские агенты, стремившиеся устроить политико-религиозную драку, — первые в Далмации, последние на Сирийском побережье, — причем оба движения поддерживали друг друга, поскольку волнения в Черногории и в Герцеговине заставили Порту отвести почти всю турецкую армию, находившуюся в Сирии, и таким образом оставить совершенно открытой арену для чрезвычайно обостренной борьбы между варварскими племенами Ливана. Император французов, подобно православному царю, оказался вынужденным искать какого-нибудь нового и сенсационного крестового похода, чтобы снова усыпить свою империю воинственными галлюцинациями. Итальянское движение, выскользнув из его вожжей и приняв направление, противоположное тому, какое он хотел ему придать, наскучило общественному мнению Парижа, как деликатно намекнул «Constitutionnel». Его попытки прельстить прусского принца-регента насильственной «консолидацией Германии», за которую Франция должна была бы получить «моральную компенсацию» в виде рейнских провинций, окончились сплошной неудачей и даже сделали несколько смешным этого entrepreneur [предпринимателя. Ред.], спекулирующего на национально-освободительном движении. Конфликт с папой, в который оказался вовлеченным Луи-Наполеон[77], нанес ущерб той опоре, на которой покоится его влияние среди крестьянства, — католическому духовенству Франции.
Императорская казна в течение некоторого времени находилась в состоянии истощения и продолжает пребывать в этом состоянии, причем была сделана тщетная попытка поправить положение путем распространения слухов о возможности выпуска emprunt de la paix (займа мира). Это было уж слишком даже для бонапартовской Франции. К займу, заключенному под предлогом войны, прибавить еще один заем, заключаемый под предлогом мира, — это был проект, неприемлемый даже для парижских биржевиков. Кое-какие робкие голоса кастрированной парижской прессы осмелились сделать намек, что благодеяния Второй империи столь же велики, сколь и дороги, ибо нация заплатила за эти благодеяния увеличением государственного долга на 50 %. Проект займа мира в 500000000 франков был поэтому оставлен — отступление, которое только придало храбрости г-ну Фавру, чтобы выступить с пространной речью в Corps Legislatif [Законодательном корпусе. Ред.] об угрозе «финансового краха» и разорвать в клочки цветистую газовую вуаль, которую императорский бюджетных дел мастер набросил на государственную казну. Критические замечания о характерных чертах декабрьского режима, на которые отважились г-н Фавр и г-н Оливье в Corps Legislatif среди «chiens savants» («ученых собак») этого мнимого представительства, а также бешеные нападки на интриги «старых партий»[78], которыми наводнена официальная, полуофициальная и официозная парижская пресса, одновременно свидетельствовали о наличии того неумолимого факта, что мятежный галльский дух снова возрождается из пепла и что продолжение господства узурпатора снова зависит от организации большого военного зрелища, как это имело место через два года после coup d'etat [государственного переворота. Ред.] и еще через два года после завершения крымского эпизода. Ясно, что самодержец Франции и самодержец России, под давлением одной и той же настоятельной необходимости бить в военные литавры, действуют во взаимном согласии. В то время как полуофициальные бонапартистские памфлеты предлагали прусскому принцу-регенту создание «Германского союза», связанное с «моральной компенсацией» в пользу Франции, император Александр, как это недавно утверждалось публично в изданиях германского «Национального союза»[79] и не было опровергнуто берлинской правительственной прессой, открыто предложил своему дяде присоединение к Пруссии всей Северной Германии до самого моря, на том условии, что Франции будут отданы рейнские провинции, а на продвижение России на Дунае будут смотреть сквозь пальцы. Именно это обстоятельство — одновременные заявления обоих самодержцев — и вызвало свидание в Теплице австрийского императора с принцем-регентом[80]. Однако на тот случай, если бы предпринятое ими искушение Пруссии не удалось, петербургские и парижские заговорщики приберегли потрясающий инцидент с сирийскими убийствами; последний должен был послужить поводом для французского вмешательства, которое открыло бы всеобщей европейской войне лазейку с черного хода в том случае, если бы она не смогла пройти через главные ворота. Что касается Англии, то я лишь добавлю, что в 1841 г. лорд Пальмерстон снабдил друзов оружием, которым они владеют и поныне, и что в 1846 г., путем соглашения с царем Николаем, он фактически уничтожил турецкое господство, обуздывавшее дикие племена Ливана, и выговорил для них мнимую независимость[81], которая с течением времени и под умелым руководством иностранных заговорщиков могла породить только кровавую жатву.
75
«Papers, 1858–1860, respecting past or apprehended Disturbances in Syria». 4 parts. («Документы 1858–1860 гг. относящиеся к минувшим или предстоящим беспорядкам в Сирии». 4 части).
В 1860 г. в Сирии произошла резня христиан-маронитов. С конца мая до начала июля сирийские мусульмане — друзы, поддерживаемые турецкими войсками, сожгли немало городов и сел, населенных маронитами, и истребили несколько тысяч человек. Мусульмано-христианская резня была спровоцирована французскими эмиссарами и турецким правительством. Воспользовавшись этими событиями, французское правительство оккупировало Сирию, однако в 1861 г. было вынуждено под давлением Англии, России и Австрии вывести свои войска из этой страны.
77
В конце декабря 1859 г. во Франции появилась инспирированная Наполеоном III брошюра Ла Героньера «Папа и конгресс», истолкованная клерикалами как стремление императора ограничить светскую власть Пия IX. Высшее католическое духовенство Франции вслед за Пием IX, который в начале следующего года в своей энциклике громогласно осудил брошюру, подняло кампанию против французского императора.
78
«Старые партии» — так во Франции назывались монархические партии легитимистов и орлеанистов, сформировавшиеся в первой половине XIX века. Партия легитимистов, объединявшая крупных земельных собственников, выступала за восстановление во Франции династии Бурбонов; партия орлеанистов, господствовавшая во время Июльской монархии, объединяла представителей крупного финансового и промышленного капитала — сторонников восстановления Орлеанской династии, младшей ветви династии Бурбонов.
79
Национальный союз основан 15–16 сентября 1859 г. на съезде буржуазных либералов немецких государств во Франкфурте-на-Майне. Организаторы Национального союза, представлявшие интересы немецкой буржуазии, ставили целью объединение всей Германии, за исключением Австрии, под главенством Пруссии. В ноябре 1867 г. Союз был распущен.
80
26 июля 1860 г. в Теплице состоялась встреча между императором Австрии Францем-Иосифом и прусским принцем-регентом Вильгельмом. Австрийский император пытался заручиться поддержкой Пруссии на случай новой войны с Францией и Сардинией. Было достигнуто устное соглашение о совместном отпоре Наполеону III в случае его агрессивных действий против Швеции, Бельгии, Голландии или немецких государств.
81
В начале 40-х годов XIX века Франция и Англия добились от Турции реорганизации управления Ливана, который был разделен на два округа, управляемых друзским и маронитским губернаторами, представлявшими интересы местной феодальной знати. Ливан получал в рамках Турецкой империи некоторую автономию в области судебного производства, управления финансами и т. д. В своей борьбе за ливанский рынок европейские державы разжигали религиозную вражду между маронитами и друзами, причем Англия опиралась на друзских, а Франция — на маронитских феодалов.