Лицо его всегда было очень выразительно, но никогда не видел я его таким мрачным и серьезным, как в ту минуту, когда, не спуская глаз с огня, он произнес эти слова.
— Довольно об этом! — сказал он, махнув рукой, как будто отбрасывая от себя прочь какой-то предмет. — «Уж нет его — и человек я снова!» — как Макбет.[53] А теперь обедать! Если я, Маргаритка, подобно Макбету, не расстроил пиршества, учинив какой-то совершенно непонятный беспорядок.
— Но хотел бы я знать, где они все! — сказал я.
— Бог их знает. — ответил Стирфорт. — Разыскивая вас, я дошел до переправы, потом забрел сюда, а дома никого нет. Я погрузился в раздумье, и в таком состоянии вы меня застали.
Тут появилась с корзинкой миссис Гаммидж и объяснила, почему в доме никого нет. Она отправилась за какими-то покупками и очень спешила, чтобы поспеть с ними к моменту возвращения мистера Пегготи, а дверь оставила незапертой на случай, если в ее отсутствие вернутся домой Хэм и малютка Эмли, которая в тот день рано кончала работу. Стирфорт, весьма улучшив расположение духа миссис Гаммидж веселым приветствием и шутливым поцелуем, взял меня под руку и поспешил увести.
Он тоже пришел в прекрасное расположение духа, как и миссис Гаммидж, снова был, по своему обыкновению, весел и дорогой поддерживал оживленный разговор.
— Итак, завтра кончается для нас жизнь пиратов, — посмеиваясь, сказал он.
— Да, решено, — отозвался я. — Уже заказаны места в карете.
— Значит, теперь уже все кончено, — сказал Стирфорт. — А я почти уверовал в то, что нет других дел на свете, как носиться по волнам близ Ярмута. Да лучше бы их и не было!
— Только до тех пор, пока это дело не прискучило, — засмеялся я.
— Пожалуй, — согласился он, — хотя это довольно саркастическое замечание для такого любезного и простодушного человека, как мой юный друг. Ну, что ж! Должно быть, я капризен, Дэвид. Знаю, что это так. Но я умею ковать железо, пока оно горячо. Мне кажется, я уже мог бы выдержать довольно строгий экзамен на лоцмана в этих водах.
— Мистер Пегготи говорит, что вы просто чудо, — заявил я.
— Морской феномен? — расхохотался Стирфорт.
— Да, он так думает и, конечно, прав. Вы сами знаете, с каким рвением вы беретесь за любое дело и как легко с ним справляетесь. Больше всего поражает меня в вас, Стирфорт, что при ваших способностях вы работаете только порывами и довольствуетесь этим.
— Довольствуюсь? — весело переспросил он. — Я ничем не довольствуюсь, разве только вашей наивностью, нежная моя Маргаритка. А что касается порывов, я так и не постиг искусства привязывать себя к какому-нибудь из колес, на которых без конца вращаются Иксионы[54] нашего времени. Случилось так, что в годы ученья неумелые наставники меня этому не обучили, а теперь мне уже все равно… А известно ли вам, что я купил здесь судно?
— Удивительный вы человек, Стирфорт! — воскликнул я и остановился, ибо впервые услышал об этой покупке. — Да ведь вам, может быть, больше никогда и не захочется побывать здесь!
— Этого я не знаю, — возразил он. — Здешние места мне понравились. Во всяком случае, — он быстро зашагал вперед и увлек меня за собой, — я купил судно, которое здесь продавалось, — по словам мистера Пегготи, это клиппер, и так оно и есть, — а в мое отсутствие его хозяином будет мистер Пегготи.
— Вот теперь я вас понимаю, Стирфорт! — возликовал я. — Вы делаете вид, будто купили его для себя, но все устроили так, чтобы выгоду получил он. Зная вас, я должен был догадаться сразу. Мой славный, добрый Стирфорт, могу ли я высказать то, что думаю о вашей щедрости?
— Ш-ш-ш! — зашикал он, покраснев. — Чем меньше слов, тем лучше.
— Ну разве я не знал, разве я не говорил, что вы никогда не оставались равнодушным к радостям и скорбям, к любым чувствам таких честных людей! — воскликнул я.
— Да, да, все это вы мне говорили, и на этом мы покончим! Достаточно слов!
Я боялся рассердить его, продолжая разговор о том, к чему он относился так беспечно, но я не переставал об этом думать, покуда мы шли, все ускоряя шаг.
— Судно нужно оснастить заново, — сказал Стирфорт, — и я оставлю здесь для присмотра Литтимера. Тогда я буду знать, что все в порядке. Я вам говорил, что приехал Литтимер?
— Нет.
— Ну как же! Явился сегодня утром с письмом от матери.
Я встретился с ним глазами и заметил, что он побледнел, даже губы его побелели, но он очень пристально смотрит на меня. Со страхом я подумал, что какая-нибудь размолвка между ним и его матерью довела его до того состояния, в каком я застал его у покинутого очага. Я высказал свое предположение.
53
«Уж нет его — и человек я снова!»… — слова Макбета на пиру после исчезновения призрака Банко (акт III, сц. 4-я).
54
Иксион — легендарный царь Фессалии, домогавшийся любви богини Геры; за это преступление он был прикован в подземном царстве к вечно вращающемуся огненному колесу.